К ЧЕСТИ нижегородских телефонистов, они не саботировали и обеспечивали нормальную работу телефонной связи и во время Июльских событий 1917 года, когда власть в городе перешла к Временному исполнительному комитету, и в исторические дни Октября, когда у власти встали представители трудового народа под руководством ленинской партии большевиков. 28 октября в кремле перед Дворцом свободы (бывшим губернаторским домом) состоялся большой митинг красногвардейцев и солдат, организованный Военно-революционным комитетом. В речах выступавших прозвучала единодушная поддержка лозунга большевиков «Вся власть Советам» и решимость немедленно взять власть в свои руки. После митинга отряды красногвардейцев заняли телеграф, телефон, банк и редакции буржуазных газет. Служащие телефонной станции подчинились указаниям революционных отрядов и обеспечивали нужные соединения, в то время как чиновники почты и телеграфа Н. Новгорода встали на путь саботажа. «На Нижнем базаре была занята почтово-телеграфная контора № 2. Когда вооруженный отряд занял помещение, то служащие заявили, что работать под охраной не будут, и потребовали удаления отряда. Отряд не удалился, служащие прекратили работу, и Нижний был отрезан сообщениями по всем линиям». Представитель окружного комитета меньшевистско-эсеровского Всероссийского почтового союза также заявил, что в случае, если Нижегородский Совет рабочих и солдатских депутатов захватит власть, Нижегородская губерния окажется «изолированной от всего мира». Междугородный телефон 28 октября работал весь день, и только около 12 часов ночи по нижегородскому времени переговоры оборвались: перестала отвечать Москва. Это случилось после того, как Нижегородская городская дума сообщила московскому городскому голове Рудневу, что начальник гарнизона Змиев арестован и что дума просит немедленно донести об этом командующему войсками Московского военного округа. В дни перехода власти к Советам рабочих и солдатских депутатов создалась особая ситуация, когда телефонная связь обслуживала временно обе группировки сил, а восставший пролетариат на первых порах не обладал еще опытом телефонного контроля за положением дел на местах. Об этом свидетельствуют некоторые воспоминания участников революционных событий в Нижнем Новгороде. «...Все еще трещал телефон из Думы с настойчивыми требованиями об освобождении Змиева... В ночь на 29 октября звонят по телефону и сообщают, что на ст. Кудьма высадился эскадрон казаков и направился в Н. Новгород. Весь Ревком немедленно бросился к оружию и разместился для должного приема. Проходит час, два, а казаков все нет. Звоним на станцию, спрашиваем, высадился ли какой-либо конный отряд, и получаем ответ, что ничего подобного. Вот на что пускались наши враги и этим лишь сделали ошибку, т. к. не смогли запугать нас, а лишь заставили сильнее сжимать винтовку и направлять куда надо пулеметы»,— свидетельствовал в воспоминаниях участник революционных событий в Нижнем Новгороде И. Богданов. Канавинский большевик С. Левит вспоминал, что 30 октября в 3 часа ночи в ревкоме раздался телефонный звонок. К телефону подошел Яков Воробьев. Сообщали, что в городе якобы идут грабежи и нужна немедленная помощь. На улицы Алексеевскую и затем на Миллионку были высланы красногвардейцы на автомобиле. В это время, как выяснилось потом, из здания думы по телефону поступило провокационное сообщение, что юнкера заняли кремль. Выслали еще одну вооруженную группу для принятия мер. Завязавшаяся было стрельба вскоре прекратилась, так как обе группы узнали своих. Известен был и другой случай провокации, также не удавшийся. Дежурному по 185-му полку по телефону от имени ВРК было приказано экстренно выступить в полном вооружении в город. Но поскольку сообщавший не назвал нужного для такого случая пароля и благодаря хладнокровию комиссара полка провокация была обнаружена. Каждый день этих событий прибавлял опыта, и телефон становился все более надежным средством связи для защитников революции и вновь возникающих учреждений. Позиция, занятая в эти дни нижегородскими телеграфистами и почтовыми работниками, объяснялась сильным влиянием в их среде профсоюза работников связи, в центральном комитете и местных комитетах которого преобладали эсеры и меньшевики, оказывающие отчаянное сопротивление установлению революционного контроля над предприятиями связи. ЦК профсоюза выступил в роли организатора саботажа служащих министерства, отказавшихся признать Советскую власть и назначенного ею народного комиссара почт и телеграфов большевика Н. П. Авилова (Глебова). 1 декабря (18 ноября) 1917 года контрреволюционный центральный комитет профсоюза работников связи созвал в Нижнем Новгороде так называемый делегатский совет. По предложению ЦК он принял резолюцию о том, что профсоюз почтово-телеграфных работников не признал Советское правительство и избрал центральный стачечный комитет для подготовки и проведения антисоветской забастовки почтово-телеграфных работников. Это решение вызвало глубокое возмущение трудящихся масс Нижнего Новгорода и других городов страны. В ноябре 1917 года Сормовский общезаводской комитет принял резолюцию, осуждающую забастовку служащих почтово-телеграфного ведомства как измену делу революции. Рабочие Сормовского завода призывали людей, работавших в почтово-телеграфных конторах, отказаться от такой «губительной политики, ведущей страну к усилению разрухи и гибели завоеваний революции». «От имени 347 уполномоченных делегатского собрания работников почты, телеграфа, телефона г. Москвы было направлено письмо к «Совету союза» в Нижний Новгород с требованием полного признания Советской власти». Готовящаяся забастовка была сорвана. Созванная по инициативе питерских связистов в феврале 1918 года в Петрограде Всероссийская конференция работников связи, стоящих на платформе «Вся власть Советам», единодушно высказалась за всемерную поддержку Советского правительства и, осудив контрреволюционную деятельность ЦК союза, объявила его распущенным. Вскоре был созван Первый Всероссийский пролетарский съезд почтово-телеграфных работников. По всем вопросам, которые обсуждались на съезде, были приняты резолюции, предложенные делегатами-большевиками.
