Одно, во всяком случае, несомненно: во всех определениях буржуазных ученых, которые мы привели выше, речь идет постоянно о «народном хозяйстве». Политическая экономия—это лишь перевод термина «учение о народном хозяйстве» на иностранный язык. Понятие народного хозяйства стоит в центре построений всех официальных представителей этой науки. Что же, собственно, такое народное хозяйство? Профессор Бюхер, труд которого— «Возникновение народного хозяйства»—пользуется как в Германии, так и за границей большой известностью, сообщает об этом следующее:
«Совокупность учреждений, институтов и действий, направленных на удовлетворение потребностей целого народа, и составляет народное хозяйство. Народное хозяйство распадается в свою очередь на многочисленные отдельные хозяйства, находящиеся друг с другом в определенных сношениях и многообразной зависимости вследствие того, что каждое из них берет на себя известного рода обязанности по отношению ко всем, другим и налагает на других обязанности по отношению к себе».
Попытаемся и это ученое «определение» перевести на язык обыкновенных смертных.
Когда нам говорят о «совокупности учреждений и действий», призванных удовлетворять потребности целого народа, то мы принуждены думать о всевозможных вещах, как-то: о фабриках и мастерских, земледелии и скотоводстве, железных дорогах и торговых домах, но не в меньшей мере и о церковных проповедях, полицейской страже, о балете, об отделах записей гражданского состояния, об обсерваториях, о парламентских выборах, о монархах и союзах бывших солдат, о шахматных клубах, выставках собак и дуэлях,—так как все эти и бесконечная цепь разных других «учреждений и действий» служат в настоящее время «удовлетворению потребностей целого народа». Народное хозяйство охватывало бы таким образом все, что происходит между небом и землей, а политическая экономия была бы универсальной наукой, трактующей «о всех вещах и еще кое о чем», как гласит латинская пословица.
Весьма широкое определение лейпцигского профессора, очевидно, должно быть сужено. Должно быть, он имел в виду «учреждения и действия», призванные удовлетворять материальные потребности народа или, вернее, рассчитанные на удовлетворение потребностей посредством материальных вещей. Но и в этом случае «совокупность» заводит нас слишком далеко и делает все определение расплывчатым. Попытаемся однако, по мере наших сил, разобраться.
Чтобы иметь возможность жить, все люди нуждаются в пище и крове, а в холодных поясах—в платье, далее—во всевозможной утвари для повседневного домашнего обихода. Все эти вещи, получше или дохуже качеством, в большем или меньшем количестве, необходимы для существования всякого человеческого общества и должны постоянно—так как жареные голуби в рот не влетают—создаваться человеком. На всех ступенях культуры к этому присоединяются еще всевозможные предметы, служащие для украшения жизни и удовлетворения духовных и общественных потребностей, далее оружие для защиты от врагов; у так называемых дикарей требуются маски для танцев, луки и стрелы, идолы, а у нас—предметы роскоши, церкви, пулеметы и подводные лодки. Для производства всех этих вещей необходимо известное вещество природы, из которого они производятся, и различные орудия, при помощи которых они производятся. Но и для извлечения таких материалов, как камни, дерево, металлы, растения и пр., требуется человеческий труд, а орудия, которыми человек приэтом пользуется, в свою очередь являются продуктами человеческого труда.
Если мы пока что удовлетворимся общим и приблизительным представлением, то мы можем мыслить себе народное хозяйство следующим образом: каждый народ постоянно производит собственным трудом, массу необходимых для жизни вещей—пищу, одежду, постройку, утварь, украшения, оружие, предметы культа и т. д., равно как и необходимые ему для производства этих вещей материалы и инструменты.
Тот род и способ, которыми данный народ всю эту работу выполняет, распределяет между отдельными своими, членами произведенные блага, их потребляет и в постоянном круговороте жизни вновь производит,—все это, вместе взятое, образует хозяйство этого народа, «народное хозяйство». В этом, приблизительно, смысл первого предложения в определении профессора Бюхера. Но пойдем дальше в нашем разъяснении.
«Народное хозяйство распадается, в свою очередь, на многочисленные отдельные хозяйства, находящиеся друг с другом в определенных сношениях и многообразной зависимости вследствие того, что каждое из них берет на себя известного рода обязанности по отношению ко всем другим и возлагает на других обязанности по отношению к себе». Тут мы стоим перед новым вопросом: что это за «отдельные хозяйства», на которые распадается «народное, хозяйство» и понятие о котором мы себе с трудом составили? Очевидно, мы должны под этим понимать отдельные домашние ячейки, семейные хозяйства. Действительно, каждый народ в так называемых культурных странах состоит из определенного количества семейств, каждое из которых обычно ведет свое «хозяйство». Это частное хозяйствование сводится к тому, что семья, получая определенный денежный доход, будь то из заработков своих взрослых членов или из других источников, расходует его на удовлетворение своих потребностей в пище, одежде, квартире и т. д.; при этом, когда мы думаем о домашнем хозяйстве, нам обычно рисуются в центре его домашняя хозяйка, кухня, бельевой шкаф и детская. Не на. эти ли «отдельные хозяйства» распадается «народное хозяйство»? Мы оказываемся в затруднительном положении. В народном хозяйстве, понятие которого мы себе только что составили, речь идет прежде всего о создании всех тех благ, которые в виде пищи, одежды, квартиры, мебели, орудий и материалов необходимы для жизни и ра-х боты. Центральное место в народном хозяйстве занимает производство. В домашнем хозяйстве, наоборот, имеет место лишь потребление тех предметов, которые семья на свой доход приобретает в готовом виде. Мы знаем, что в настоящее время большинство семей в современных государствах покупает в магазинах и на рынке почти все жизненные припасы, одежду, мебель и т. д. в готовом виде. В домашнем хозяйстве только приготовляется пища из закупленных жизненных припасов, и, в лучшем случае, делается платье из закупленных тканей. Только в совсем отсталых земледельческих областях можно встретить еще крестьянские семьи, которые почти все, необходимое для жизни, производят собственным трудом в своем хозяйстве. Правда, в современных государствах имеется, с другой стороны, много семейств, которые именно на дому занимаются массовым производством промышленных изделий, как, например, домашние ткачи и портняжные рабочие; имеются также, как известно, целые деревни, занятые домашним производством игрушек. Но именно в этих случаях изделия, изготовляемые домашней промышленностью, принадлежат предпринимателю, который их заказывает и оплачивает, и ничто из них не идет в домашнее потребление кустарей. Для своего хозяйства кустари покупают себе на свои скудные заработки все необходимое им, как и прочие семьи.
Таким образом положение Бюхера: «народное хозяйство распадается на многочисленные отдельные хозяйства» равносильно тому, что будто бы производство средств существования целого народа «распадается» всего навсего на потребление жизненных припасов отдельными семьями—положение явно бессмысленное.
Но тут возникает еще одно сомнение. «Отдельные хозяйства, — по мнению проф. Бюхера,—находятся друг с другом в определенных сношениях и в тесном союзничестве, так как каждое берет на себя выполнение известного рода задач для всех остальных». О каких сношениях и какой зависимости идет речь? Не есть ли это те дружеские и добрососедские отношения, которые имеют место между частными семьями?
Но что общего имеют эти отношения с народным хозяйством? Ведь, как утверждает каждая дельная домашняя хозяйка, для хозяйства и для домашнего спокойствия тем лучше, чем меньше имеют место подобные соседские сношения между отдельными домами. А что касается упомянутой «зависимости», то совсем нельзя себе представить, какого рода «обязанности» домашнее хозяйство рантье Майера могло бы брать на себя по отношению к хозяйству директора гимназии Шульце. Мы, очевидно, совсем сбились с пути и должны подойти к вопросу с другого конца.
Надо полагать,, следовательно, что «народное хозяйство» профессора Бюхера распадается вовсе не на отдельные домашние хозяйства. Не идет ли речь в таком случае об отдельных фабриках, мастерских, сельскохозяйственных предприятиях и т. п.? Одно обстоятельство как будто подтверждает, что на сей раз мы находимся на верном пути. Во всех этих предприятиях действительно производятся различные предметы, необходимые для существования всего народа, и между этими предприятиями существуют, с другой стороны, известные сношения и взаимная зависимость.
Фабрика, производящая пуговицы для брюк, зависит от портняжных мастерских, которым она сбывает свой товар, в то время как портные, в свою очередь, навряд ли могли бы изготовлять брюки без пуговиц. Далее, портняжные мастерские нуждаются в тканях и зависят от хлопчатобумажных и ткацких фабрик, которые, в свою очередь, зависят от овцеводства, торговли хлопком и т. д. Здесь мы действительно наблюдаем широко разветвленную зависимость производства. Правда, несколько высокопарно говорить о «задачах», которые каждое из этих предприятий «берет на себя по отношению ко всем другим», в то время как речь идет о самой обыкновенной продаже портным пуговиц для брюк или овечьей шерсти прядильным мастерским. Но с этими цветами красноречия мы должны примириться, как с неизбежной профессорской туманной болтовней, которая любит окружать выгодные; делишки предпринимателей ореолом поэзии и «нравственной оценки», как это красиво сказано у проф. Шмоллера.
Однако, тут нас начинает разбирать еще большее сомнение. Отдельные фабрики, сельскохозяйственные предприятия, угольные копи, железоделательные заводы,—это все, как будто, именно те «отдельные хозяйства», на которые распадается народное хозяйство. Но в понятие «хозяйство», по крайней мере, как мы себе представили народное хозяйство, входит в известной степени как изготовление жизненных припасов, так и их использование, как производство, так и потребление. Однако в фабриках, мастерских, копях и заводах имеет место лишь производство и притом производство для других. Потребляются лишь материалы, над которыми и благодаря которым работают машины. Наоборот, готовое изделие не попадает в потребление на самом предприятии. Ни одна пуговица для брюк не идет на нужды фабриканта и его семьи, не говоря уже о рабочих этой фабрики, ни одна железная труба не идет в потребление владельца завода и его семьи. Далее, как бы мы ни определяли точнее понятие «хозяйства», мы всегда должны будем подразумевать под ним нечто целое, до известной степени в себе замкнутое и охватывающее весь процесс производства и потребления важнейших средств существования, необходимых для жизни человека.
Как известно, однако, всякому ребенку, каждое промышленное и сельскохозяйственное предприятие изготовляет в настоящее время один или максимум несколько продуктов, которых далеко не достаточно для человеческого существования, тем более, что в большинстве случаев эти продукты непригодны для потребления, представляя собой лишь составную часть средств существования, либо материал для него, либо орудие для его изготовления. Современные промышленные предприятия являются лишь обломками хозяйств: взятые сами по себе, они с хозяйственной точки зрения не имеют ни смысла, ни цели, и даже неопытному глазу ясно, что каждое из них в отдельности не является вовсе «хозяйством», а лишь бесформенным его осколком.
Если таким образом сказать, что народное хозяйство, т. е. совокупность учреждений и действий, служащих удовлетворению потребностей целого народа, распадается в свою очередь на отдельные хозяйства, как-то: фабрики, мастерские, копи и т. д., то можно с таким же успехом утверждать, что совокупность органов, которые служат для выполнения всех функций человеческого организма, есть сам человек, который в свою очередь распадается на много отдельных организмов, как-то: нос, уши, ноги, руки и т. д. Действительно, современная фабрика приблизительно в той же мере является «отдельным хозяйством», в какой нос является отдельным организмом.
Таким образом мы и этим путем пришли к абсурду,—доказательство того, что построенные исключителъно на внешних признаках искусственные определения буржуазных ученых имеют, очевидно, целью скрыть истинную сущность вопроса. Попытаемся сами подвергнуть понятие народного хозяйства ближайшему рассмотрению.
