К. Ф. Федюкин. "Владимир Павлович Врасский" Ленинград, 1970 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
РЫБОВОДНОЕ ТОВАРИЩЕСТВО
Время бежало быстро. События — и радостные, и грустные — сменяли друг друга. 23 мая 1859 г. в Никольском скончался старый помещик Павел Николаевич, а через год с небольшим, 18 июня 1860 г., умерла Александра Николаевна. Похоронив родителей, В. П. Врасский лишился старших советчиков и помощников в хозяйстве. На его плечи теперь легли дополнительные заботы и обязанности. А рыбоводство, которое он с каждым годом развивал все шире, требовало от него всех сил и способностей. В 1860 г. он предпринял поездку на своей барке в Астрахань, в устье Волги, за стерлядью, волжскими лососями и другими ценными породами рыб. К сожалению, об этой поздке мы знаем очень немного. Известно лишь, что речное путешествие было длительным. В своем садке Врасский увозил волжскую рыбу в Москву, Петербург и к себе на завод. Его помощником на барке, его верным спутником был Матвей Рулев. Вот, пожалуй, и все сведения, сохранившиеся об этой поездке в разрозненных архивных бумагах и печатных изданиях. Кстати сказать, М. В. Рулев, этот неграмотный крепостной, был замечательным работником. В дни плавания на барке, буксируемой пароходом, он проявил такую заботу о рыбе, о ее сохранности, что Владимир Павлович решил доверить ему все перевозки этого ценного живого груза. По возвращении в Никольское он назначил Рулева постоянным работником завода, освободив его от крепостной зависимости. (ЦГИАЛ, ф. 398, оп. 1, д. 10871, лл. 1, 6, 12.) В 1860 г. число работающих на рыбоводном заводе увеличилось вдвое, если не больше. Григорий Ефимов был назначен старшим надсмотрщиком завода, его помощниками — Рулев и Лебедев. Из Финляндии был приглашен 22-летний Карл-Август Гельстрем, уроженец Гельсингфорса, познакомившийся с рыбоводством еще на своей озерной родине. Ему был поручен присмотр за внутренним оборудованием и внутренним содержанием завода. (2) Несколько позднее на должность надсмотрщика, а затем рыбовода Врасский принял А. В. Ирашина, добросовестнейшего молодого гидробиолога. Александр Васильевич оставил очень заметный след в истории Никольского рыбоводного завода, в изучении озер Валдайской возвышенности. Вообще говоря, к началу 60-х годов прошлого столетия Никольский завод превратился в основной научный центр рыбоводства и озероведения в России. Как свидетельствует А. А. Лебединцев, увеличить на заводе число сотрудников и практикантов, научить их любить рыбоводство было сокровенной мечтой Владимира Павловича Врасского. Развертывать научную работу, однако, мешал трудно преодолимый барьер — частное дворянско-феодальное владение озерами. Когда-то император Петр I, ограждая морские промыслы от монопольных притязаний, повелел: «...воды морские, даже при местах, действительно заселенных, частному владению подлежать не могут, но должны оставаться в общем и свободном для всех пользовании». (3)
К несчастью, такого указа не было в отношении пользования богатствами озер. И Врасскому пришлось арендовать водоемы у местных землевладельцев, дополнительно затрачивая на это средства, в которых у него и без того была крайняя нужда. Сначала он у своей тетушки, помещицы П. Н. Жеребцовой, заарендовал озеро Пестовское, не очень большое, но с хорошей свежей водой, богатое планктоном, вполне пригодное для целей искусственного рыбоводства, — за-
-----------------------------------------------------
2. Там же, лл. 1, 6, 13.
3. Цит. по архивному документу: Записка о нуждах Каспийского рыбоводства. ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 1, д. 351, л. 106.
-----------------------------------------------------
арендовал на сравнительно сносных условиях. Труднее досталась аренда озер Велье и Валдайское. Большие размеры этих водоемов не могли не ударить чувствительно по карману арендатора. Особенно это относилось к Валдайскому озеру, очень обширному и к тому же лежащему рядом с уездным городом. Это последнее обстоятельство неизбежно увеличивало арендную плату. И все-таки все эти озера были арендованы и составили водные угодия Никольского завода. Врасский получил возможность в широких масштабах заселять рыбой эти превосходные водоемы, изучать гидробиологические условия выращивания рыбы. Наука получила богатейшую материальную базу. Озера Валдая становились обширной лабораторией под открытым небом. Но аренда озер и заселение их ценными породами рыб еще в большей степени преследовали практические цели: давали возможность увеличивать производство ценных пищевых продуктов, столь необходимых в продовольственном балансе России. Теперь уже не в мечтах, а на деле Владимир Павлович осуществлял свои же слова: «Из озер мы будем черпать золото ковшами» (Гримм, 1921). Врасский заселял рыбьей молодью озера Валдайской возвышенности, зная, что через некоторое время это может принести огромные богатства. Аренда озер, правда, в первое время осложнила взаимоотношения Врасского с крестьянами, жившими на берегах этих водоемов. Запрет ловить рыбу вызвал у них серьезное недовольство. А рыбачить они все равно продолжали, хотя бы украдкой, ночью, подальше от заводских надсмотрщиков. Основатель рыбоводного завода, конечно, хорошо понимал, насколько важно для крестьян пополнять рыбой свои скудные продовольственные запасы. Поэтому он, руководствуясь чисто гуманными соображениями, в ущерб своему делу пошел навстречу нуждающимся. Заводским работникам было дано указание, чтобы они не препятствовали жителям прибрежных сел и деревень ловить рыбу удочками и другими легкими, непромысловыми орудиями лова. Слов нет, это была всего лишь полумера. Она не могла устранить противоречий между крестьянами и владельцем завода. Мужиков все равно ограничивали в уловах. Более ценные породы рыб добывать запрещалось, а явное браконьерство преследовалось. Но тем не менее упомянутая уступка нового арендатора не могла не смягчить отношения к нему со стороны крестьян. Судя по некоторым литературным источникам, при жизни Врасский пользовался их расположением. Владение большими и богатыми озерами, пусть на правах временной аренды, открывало перед Владимиром Павловичем новые возможности и перспективы, и он стремился быстрей завершить перестройку системы прудов и всего завода. К сожалению, у него не хватало на это средств. Ирония судьбы: русский метод искусственного разведения рыбы, открытый Владимиром Врасским, получил мировую известность, его стали применять во всех рыборазводных заведениях земного шара, из него извлекали пользу рыбопромышленники всех стран, наживая на этом огромные капиталы, — но не было денег у самого изобретателя этого метода. Он вложил в дело уже 60 000 рублей — все, что имели его родители и что сам он смог выручить от своего хозяйства. А перестройка завода требовала новых и новых затрат. Врасский упорно искал выхода из финансового тупика. И тогда пришла мысль об организации Товарищества. Он считал, что доказать и утвердить заветную идею он сможет только на путях частного предпринимательства, не рассчитывая на помощь государства. Но если создать Товарищество, то за счет денежных вкладов пайщиков можно было бы продолжить переоборудование рыбоводного завода. Ему хотелось сейчас же, незамедлительно найти себе компаньонов. С этой целью он срочно выехал в Петербург, где должен был провести несколько дней в переговорах с более или менее состоятельными людьми.
По прибытии в столицу он прежде всего побывал у Ивана Константиновича Решеткина. Это был тоже воспитанник Дерптского университета, — правда, учившийся там несколько позднее Врасского, — тоже большой почитатель науки, кандидат историко-филологического факультета. (4) Результаты их переговоров оказались лучше, чем можно было ожидать. И. К. Решеткин без лишних слов согласился войти в предполагаемое Товарищество.
-------------------------------------------------------
1. ЦГИА ЭССР, ф. 402, оп. 2, д. 20104, л. 9.
-------------------------------------------------------
Кроме того, один из братьев Ивана Решеткина, Павел Константинович, выпускник Петербургского университета, (5) также изъявил готовность внести свой денежный пай в предприятие Врасского. Видимо, с помощью братьев Решеткиных удалось привлечь четвертого компаньона — Николая Бенардаки. Это был тоже выпускник Петербургского университета по отделению камеральных наук, грек по происхождению, сын крупнейшего в то время промышленника, купца и домовладельца Дмитрия Бенардаки. (6) Так возникло научно-производственное рыбоводное Товарищество, собственностью которого стал Никольский завод. Организация Товарищества дала хорошую разрядку. Взносы компаньонов, составившие 41 000 рублей, помогли Врасскому продвинуть далеко вперед задуманную им коренную перестройку всего завода.
Рыбоводное Товарищество было создано в 1860 г. Но уже через год снова не стало денег, а строительные работы все еще не были доведены до конца. Чтобы их закончить, нужно было еще одно усилие, еще один напряженный рывок. Тогда Владимир Павлович задумал обратиться к Министерству государственных имуществ, чтобы Товариществу Никольского завода выдали государственную ссуду в 30 000 рублей. С согласия компаньонов он написал прошение о ссуде. И снова, как при выдаче привилегии на речную барку, заработала бюрократическая машина. В министерстве, в департаменте земледелия, разрасталось бумажное дело. С каждым днем пухли две папки с документами о выдаче ссуды на окончание строительства Никольского рыбоводного завода. В конечном итоге это двухтомное дело насчитывало... 1299 листов.
Эти бумаги представили бы большую ценность для изучения истории Никольского завода и биографии его основателя. Они могли бы пролить свет на слишком осторожное отношение правительственных органов к новаторству ученого. Но, к сожалению, эти бумаги, очевидно, не сохранились в архивах. Во всяком случае они до сих пор не разысканы. (7)
---------------------------------------------------------------
5. ЦГИАЛ, ф. 398, оп. 32, д. 11664, л. 2.
6. ГИА Лен. обл., ф. 14, оп. 5, д. 153, лл. И, 12.
7 ЦГИАЛ, ф. 398, оп. 27, д. 10128 (в описи пометка: «Выбыло»).
---------------------------------------------------------------
Решение вопроса о выдаче ссуды задерживалось из-за длительных инспекторских обследований Никольского завода. Туда посылали нескольких чиновников, которым поручалось тщательно изучить гарантии к возврату ссуды. С этой целью на завод приезжал, например, Н. Я. Данилевский, служивший в департаменте земледелия в должности младшего инженера, а затем в должности инспектора. (8) Он известен как неплохой специалист в области рыбоводства, но противник дарвинизма, публицист с консервативными взглядами. Его дилетантские высказывания против эволюционного учения Дарвина позднее сурово критиковал К. А. Тимирязев. Конечно, Данилевский не мог оценить опыты и всю деятельность новгородского ученого-рыбовода так, как оценили их академик К. М. Бэр, проф. К. Ф. Рулье и другие биологи XIX в. Но и Данилевский не мог не увидеть, сколь замечательно применялась наука к решению задач практического рыболовства. После детального ознакомления с состоянием дел на Никольском заводе инспектор департамента признал, что это — одно из лучших в мире предприятий такого рода. На основании личных наблюдений Н. Я. Данилевский позднее написал статью «О рыбоводном заведении Врасского», в которой, в частности, говорилось: «Владимиру Павловичу Врасскому суждено было разделить печальную судьбу столь многих русских деятелей, в числе которых он имеет полное право на почетное место по той несокрушимой энергии, с которой преследовал избранную им цель, не жалея ни трудов, ни пожертвований, и достиг наконец таких результатов, каких только можно желать от искусственного оплодотворения рыб и которыми могло бы гордиться любое заведение этого рода в Европе... И хотя сам г. Врасский не успел воспользоваться плодами трудов своих, мы имеем, однако же, полное право надеяться, что труды эти не пропадут, потому что заведение будет продолжать свою деятельность. ..» (Данилевский, 1863).
В конце 1862 г. в Никольское приезжал министр государственных имуществ М. Н. Муравьев. Коротко вникнув в общую суть нового промысла, он также составил
--------------------------------------------
8. Там же, д. 7558, л. 1.
--------------------------------------------
себе высокое мнение о рыбоводном заведении Врасского. В той же статье Н. Данилевского об этом сказано так: «Заведение Врасского в новом его виде получило полный ход только в 1862 году. Оно обратило на себя внимание г. министра государственных имуществ, который посетил его в ноябре истекшего года и нашел все устройство его превосходным в полном смысле слова» (там же). Из столицы в Никольское наведывались официальные лица. А Владимир Павлович, в свою очередь, не раз побывал в Петербурге, хлопоча о ссуде. В этом «хождении по мукам», т. е. по кабинетам Министерства государственных имуществ и других высоких учреждений, ему помогал И. К. Решеткин. Они бывали и у директора департамента земледелия Д. Д. Неелова, и у самого министра, и у чиновников аппарата. Доказывали, что ссуда на достройку рыбоводного завода нужна не только им, т. е. их Товариществу, — она нужна всей России. Ведь рыбным промыслом в России были заняты не одни купцы и промышленники, но и несметное число крестьян и других представителей бедного люда. А рыбные запасы в стране заметно убывали. Этого можно было избежать только при условии развития рыбоводства и рыболовства на научных основах. Если хорошо оборудовать Никольский завод, то можно будет обильно заселить рыбой все реки и озера Новгородской, Тверской, Псковской губерний. Это пошло бы на пользу всему населению. Врасский сам верил и других убеждал, что по его почлну искусственное разведение рыбы распространится по всей русской земле.
Разумеется, многие официальные лица соглашались с его убедительными доводами. Но все-таки каковы были гарантии к возвращению денег казне? Одних заверений, что ссуда будет погашена сполна и с процентами, и платежных обязательств было мало. В министерстве хотели большего. В конце концов В. П. Врасскому и его компаньонам пришлось принять все условия, которые выставило министерство. Одно из этих условий предусматривало, что в случае неспособности Товарищества погасить ссуду Никольский рыбоводный завод должен перейти в ведение и в собственность Министерства государственных имуществ. Но В. П. Врасского, подписавшего вместе с И. К. Решеткиным бумагу-обязательство, не страшили эти условия, он верил в успех своего дела, в будущее процветание Никольского рыбоводного завода. В декабре 1862 г. выдача ссуды была разрешена. Но расходовать эти 30 000 рублей Владимиру Павловичу уже не довелось. В том же декабре ученый-рыбовод и еще несколько человек, работников завода, из-под льда вылавливали рыбу на Пестовском озере. Над озером разбушевалась непогода, и в тот день Врасский сильно простудился. Поднялась температура, началось жестокое воспаление легких. Болезнь Владимира Павловича встревожила всех в Никольском. Сестры ученого, беспокоясь за его жизнь, настояли на том, чтобы отправить его в Петербург. Там ему пытались оказать квалифицированную медицинскую помощь, но безуспешно. Владимир Павлович Врасский умер 29 декабря 1862 г., (9) по новому стилю — 10 января 1863 г. Умер в возрасте 33 лет, в полном расцвете сил и таланта. Обряд отпевания состоялся 2 (14) января 1863 г. в Вознесенской церкви, откуда тело покойного на лошадях отправили на родину. Там, в селе Пестово (в двух верстах от Никольского), у стен Пестовской церкви, похоронили Врасского рядом с могилой его матери. Гроб с телом покойного был замурован в каменном склепе. Над могилой друзья соорудили крышу в виде часовенного купола. Так выглядел скромный памятник на могиле ученого. Но прав был О. А. Гримм, который писал: «В. П. Врасский сам воздвиг себе памятник, нерукотворный и неразрушимый, — его заслуга перед отечеством, которое должно им гордиться, и перед человечеством, пользующимся его трудами, всеми признана, и память о нем будет всегда жива» (Гримм, 1905). Слишком рано, безвременно оборвалась кипучая жизнь замечательного человека, пытливого ученого-новатора. Он не успел сделать многое из того, что мог бы свершить при столь глубоком уме, редком таланте и трудолюбии. Но и то, что он создал и оставил людям, неоценимо и незабываемо. -----------------------------------------------------------------
9. В литературных источниках о дате смерти В. П. Врасского много неточностей, особенно в словарях. Так, в Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона указано, что он умер в 1869 г. Менее грубая, но тоже явная ошибка допущена в ряде других словарей, где указана неверная дата.
