К. Ф. Федюкин. "Владимир Павлович Врасский" Ленинград, 1970 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
РЕЧНАЯ БАРКА ВРАССКОГО
От Никольского до ближайшей железнодорожной станции, по тогдашним измерениям, было почти 80 верст (1). Но совсем рядом расположено озеро Велье. Из него вытекает река Явонь, впадающая в Полу, а Пола — приток полноводной Ловати. При желании можно выйти туда на каком-нибудь легком баркасе, а там уже совсем недалеко до Ильмень-озера. Оттуда, если надо, можно идти по Волхову, по Ладожскому каналу, по Неве в Петербург, на Финский залив. Но есть и другой водный путь из лесной валдайской глуши на просторы России. Недалеко от Никольского раскинулось озеро Селигер, извилистое, живописное, богатое. Если начать путь, например, от села Полново-Селигер, то можно на суденышке или на большой шлюпке пройти по протокам и плесам роскошного озера до Осташкова. Или же можно, миновав этот город, по реке Селижаровке выйти на Волгу, а там открыта дорога на Тверь, на Рыбинск и Нижний Новгород, вплоть до Астрахани, до Каспия.
Врасский мечтал о перевозке рыбы на далекие расстояния. Для осуществления этой мечты ему до крайности нужна была легкая барка, в которой можно было бы без существенных потерь перевозить по рекам страны рыб-производителей и молодняк лососей, форелей, сигов, налимов, линей, ряпушек — словом, любой живой рыбы.
-----------------------------------------
1. Около 85 км.
-----------------------------------------
Весной 1858 г., оставив важные дела в Никольском, владелец завода отправился на поиски подходящего живорыбного подвижного садка. В Петербурге он исходил все набережные Невы, Фонтанки, побывал на всех Невках, но ничего привлекательного не нашел. Оттуда поехал в военные поселения на Волхов и Ловать, но и там не встретил ни одного доброго садка, пригодного для задуманной цели, для его неотложных промысловых и научных нужд. У берегов российских рек стояли тысячи утлых рыбацких лодок. Были толстобокие, неуклюжие, громоздкие барки. Но все это было не то, что надо. Врасский вернулся домой с пустыми руками, огорченный своей неудачей в этих поисках. Но и здесь он не сдался на милость судьбы. Он сам задумал сконструировать барку-садок. И тогда в результате напряженной работы появилось на свет новое изобретение. Появилось сначала в виде чертежа на бумаге, а затем — воплощенное в дерево и металл. Была создана хорошая речная барка, предназначенная для перевозки живой рыбы на далекие расстояния. Это тоже свидетельство яркой одаренности Врасского. Он был юрист, дипломат, сельский хозяин, ихтиолог, основатель научного рыбоводства. Казалось бы, не так уж близка ему инженерная мысль. А он легко, даже с блеском решал технические задачи. В свое время о садке В. П. Врасского писали некоторые газеты и журналы. У самого изобретателя эта техническая новинка была отражена в чертежах и пояснениях к ним, сохранившихся в Центральном историческом архиве в Ленинграде, в фонде департамента земледелия. (2) Садок Врасского можно представить себе в таком виде. Основу его составляли две узкие барки, скрепленные между собой поперечными и продольными брусьями. Дно и бока их совершенно не пропускали воду. Одна из них составляла правый, а другая — левый борт садка. Они предназначались для того, чтобы удерживать его на плаву и регулировать ватерлинию, т. е. больше или
---------------------------------------------------------
2. ЦГИАЛ, ф. 398, оп. 22, д. 7750, лл. 4-8а. (О выдаче 10-летней привилегии колл. секретарю Врасскому на изобретенный им садок для перевозки и содержания живой рыбы).
---------------------------------------------------------
меньше, по усмотрению проводника, погружать садок в воду. Пространство между боковыми барками, заделанное дырчатым днищем, конусной стенкой с носа и прямой поперечной стенкой с кормы, служило вместилищем для живой рыбы. В совокупности получалась единая речная барка, компактная, очень ходовая, экономичная, пригодная для перевозки живой рыбы на большие расстояния. Если боковые барки на ходу заполнялись водой, то весь садок давал осадку, рыба оказывалась в свежей проточной воде на достаточной глубине. Так ее можно было перевозить хоть на тысячи верст. А когда в садке не было живой рыбы, то опорожнялись бортовые барки — и вся посудина держалась на поверхности воды, легкая, почти как обычная лодка. Правда, садок имел отдельные конструктивные недоделки, которые сам изобретатель еще не успел устранить. Но в общем для того времени это была очень хорошая барка, обещавшая рыбоводам и рыбопромышленникам большие выгоды и удобства. 16 июля 1858 г. Врасский подал прошение о выдаче ему десятилетней привилегии на его изобретение. Этот документ сам по себе довольно примечателен. В нем ярко отразилось стремление Владимира Павловича приносить своими трудами и изобретениями общественную пользу. В данном случае выясняется, что он, создавая барку, исходил не столько из личных побуждений и из потребностей своего завода, сколько из экономических нужд страны. В частности, его толкнули на это большие неудобства, трудности и дороговизна перевозок рыбы, отчего цены на нее взвинчивались и в обеих столицах, и в других городах России. Главную причину дороговизны живой рыбы Врасский видел в несовершенстве подвижных садков, которые применялись в то время на русских реках и озерах. Их нельзя было буксировать пароходами. Вода в таких садках обменивалась нерегулярно и с большим трудом. Рыба обычно не выдерживала таких условий, часто заболевала или просто задыхалась без кислорода. Чтобы возместить эти огромные потери, неизбежные при такой транспортировке, рыбопромышленники вздували цены на те остатки живой рыбы, которые им все же удавалось доставлять в города. Но при всей дороговизне качество этого товара, естественно, было невысоким. Как сказано у В. П. Врасского, «в продажу нередко поступает заболевшая и полусонная рыба, и то по такой дорогой цене, что доступна только более зажиточному классу людей». (3) Желая устранить эту ненормальность и сделать рыбу доступной для всех потребителей, Владимир Павлович и предложил ввести в рыбопромышленный обиход изобретенную им барку.
В конце июля 1858 г. запрос новгородского рыбовода о выдаче десятилетней привилегии на его техническое изобретение рассматривался в департаменте земледелия Министерства государственных имуществ. Это было первое предварительное обсуждение. А 13 октября вопрос этот был вынесен на заседание Ученого комитета министерства. Здесь обсуждение в общем-то несложной проблемы было обставлено более солидно.
В роскошном собственном доме министерства, у Синего моста, собрались высокие чиновники, представители агрономической науки, знатоки прикладной механики. Ученый Комитет заслушал отзыв академика Н. И. Железнова. Сущность его рассуждений, судя по протокольной записи, сводилась к следующему. В садке В. П. Врасского рыбе создаются все условия для нормального образа жизни. Таким способом рыбу можно перевозить совершенно здоровой и без потерь. Изобретатель остроумно придумал несложное устройство, с помощью которого в садке регулируется быстрота течения воды и глубина погружения барки. Садок очень удобно очищать от грязи. В нем легко можно во всякое время проверять количество рыб и следить за их здоровьем. «Нет сомнения, — заключил академик, — что эти обстоятельства будут содействовать впоследствии доставлению к местам сбыта большого количества хороших пород рыбы, к уменьшению ее ценности (т. е. цены, — К. Ф.) и вообще к развитию у нас рыбного промысла... По всем этим причинам нет препятствия к выдаче г. Врасскому просимой им привилегии». (4)
------------------------------------------------------
3. Там же, л. 3.
4. ЦГИАЛ, ф. 398, оп. 22, д. 7750, лл. 18, 19 (Протокол заседания Ученого комитета Министерства государственных имущестн 13 октября 1858 года).
------------------------------------------------------
Еще через месяц прошение Врасского рассматривалось на Совете Министерства государственных имуществ. А после этого довольно пухлое «Дело о выдаче привилегии отставному коллежскому секретарю Врасскому» было направлено в Мариинский дворец, в канцелярию Государственного Совета. 16 марта 1859 г. князь А. Ф. Орлов, председатель Государственного Совета, подписал распоряжение, в котором было сказано: «Его Императорское величество мнение Государственного Совета о привилегии коллежскому секретарю Врасскому на садки для перевозки и содержания живой рыбы высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить». (5) Наконец, Правительствующий Сенат постановил изобретение В. П. Врасского «привести во всеобщую известность», опубликовав в «Сенатских ведомостях». (6) О чем говорили все эти решения? С одной стороны, они свидетельствовали о том, что к изобретению Врасского было проявлено известное внимание. Занятые люди собирались на заседания, выступали, обсуждали, оценивали оригинальную техническую новинку. Многие из них были истинно заинтересованы в том, чтобы это изобретение получило широкое применение в рыбопромышленности. Нельзя усомниться, например, в добрых намерениях академика Н. И. Железнова. С другой стороны, обсуждая вопрос о выдаче привилегии, высшая государственная бюрократия едва ли выходила за рамки формального выполнения служебного долга. О безразличии правительственных кругов к интересам изобретателя свидетельствовал и такой факт. Привилегия была выдана на десятилетний срок, причем в тексте ее было оговорено, что она может быть ликвидирована в случае, если изобретение не будет введено в практическое употребление в течение 2 1/2 лет. Случилось так, что в дальнейшем Министерство государственных имуществ не оказало Врасскому достаточной поддержки. Его изобретение в сущности не было признано и оценено в рыбоводстве и в рыбной промышленности. Поэтому оно не получило широкого применения, о котором мечтал его создатель и которого оно было достойно. К сожалению, оригинальным садком для пере-
----------------------------------------------------
5. Там же, л. 49.
6. Там же, л. 59.
----------------------------------------------------
возки живой рыбы пользовался только сам владелец Никольского завода. И поэтому тот же князь Орлов вскоре подписал новое распоряжение, извещавшее о царском повелении аннулировать десятилетнюю привилегию. «После смерти Врасского, — читаем мы у Ф. Судакевича, — барка осталась без употребления» (Судакевич, 1869).
