"История государства и права СССР", под ред. С.А.Покровского, часть I, Москва, 1959 г. OCR Biografia.Ru
продолжение книги...
Глава девятая ГОСУДАРСТВО И ПРАВО РОССИИ В ПЕРИОД РАЗЛОЖЕНИЯ И КРИЗИСА ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ (КОНЕЦ XVIII в. - СЕРЕДИНА XIX в.)
Государственный совет. 1 января 1810 г., в период заигрывания Александра I с либерализмом, был учрежден Государственный совет. Открывая первое общее собрание этого органа, Александр с пафосом возвестил: «Государственный совет будет составлять средоточие всех дел высшего управления». Совет состоял «из особ, высочайшею доверенностью в сословие сие призываемых», то есть из назначенных царем министров и других высших сановников. Царь мог уволить любого члена Совета. Председательствовал в нем император или по его поручению один из членов Совета. Законопроект, принятый Советом, получал силу только после утверждения царем, который мог согласиться с мнением как большинства, так и меньшинства членов совета или без всяких мотивов отклонить законопроект, даже единогласно одобренный Советом. Если первое время ряд законов, подписанных царем, включал формулу: «вняв мнению Государственного Совета, постановляем...», то уже через два с половиною года она вышла из употребления. Значение Государственного совета, разделенного на несколько департаментов, падало с каждым годом. Прочно утвердившаяся при Николае I практика подготовки законопроектов в специально создаваемых секретных комитетах, действовавших под наблюдением императора, превращала обсуждение проектов в Государственном совете в пустую формальность. Нередко законопроекты поступали в Совет с резолюцией царя: «желательно мне, чтоб принято было». Действительное положение Государственного совета верно оценил николаевский министр финансов Канкрин, сказав: «Совет место совещательное, куда государь посылает то, что самому ему рассудится». Комитет министров. 8 сентября 1802г. был образован Комитет министров. Вскоре он превратился в «верховное место империи», рассматривающее «дела, к высшему государственному управлению относящиеся». В состав этого органа первое время входили только министры, но затем были введены председатели департаментов Государственного совета и «члены по особому высочайшему назначению». На заседаниях Комитета нередко председательствовал царь, что повышало их роль и значение. Поскольку Комитет был законосовещательным органом, его решения приобретали общеобязательную силу лишь после утверждения их царем. Но в 1812 году в связи с начавшейся Отечественной войной, Комитет получил право решать текущие дела в окончательной инстанции. При Николае I, когда наиболее важные дела царь стал рассматривать сам по докладу начальников отделений своей канцелярии, Комитет министров, естественно, пришел в упадок. Собственная канцелярия царя. В 1812 году была создана «Собственная его императорского величества канцелярия». В первое время ее роль была невелика. Но Николай I, ища спасения от кризиса в максимальной централизации, попытался осуществить на деле принцип личного управления империей. Для этого царь сосредоточил в отделениях своей канцелярии все нити управления. Канцелярия царя при Николае настолько разрослась и получила такой объем полномочий, что стала новым всемогущим органом управления, который заслонил собою Государственный совет и Комитет министров. В ней было создано шесть отделений с большим аппаратом. При них образовалась густая сеть секретных комитетов и всевозможных комиссий. Начальники отделений канцелярии назывались главноуправляющими и приравнивались по рангу к министрам, а ввиду их близости к царю фактически обладали гораздо большими полномочиями, чем многие министры.
Напуганный восстанием декабристов и ростом крестьянских волнений, Николай I главное внимание сосредоточил на организации государственной полиции. Отсюда — колоссальная роль Третьего отделения канцелярии, заведывавшего политической и тайной полицией. Его главноуправляющим был шеф жандармов, «отличившийся» в деле декабристов палач, генерал-адъютант Бенкендорф. Перед III отделением и корпусом жандармов стояла задача: уберечь народ от «революционной заразы», а для этого взять под наблюдение все сословия и учреждения, каждого подданного. Желая представить деятельность жандармов как полезную народу, правительство Николая I предписывало «внушать во всех сословиях уверенность, что через посредство жандармов голос всякого гражданина может дойти до престола». Министерства. Наиболее важной мерой по реформе управления явилась замена коллегий министерствами во главе с единоначальниками — министрами, назначаемыми лично царем. 8 сентября 1802 г. было учреждено восемь министерств: военных сухопутных дел, военных морских сил, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения. В 1811 году было издано «Общее учреждение министерств», по которому число их возросло до одиннадцати. Дополнительно были созданы министерства полиции, путей сообщения и государственного контроля. Кроме тоги, Николай I образовал Министерство императорского двора, Министерство государственных имуществ и Главное управление путей сообщения. Закон установил, что каждое министерство имеет следующие «главные части»: 1) департаменты; 2) совет министра, действовавший под председательством министра и состоявший из его товарища (заместителя) и всех директоров департаментов; 3) общее присутствие в каждом департаменте, составлявшееся из начальников отделений и работавшее под председательством директора департамента; 4) канцелярия министра; 5) «особенные установления» при некоторых министерствах (счетные отделения, ученые комитеты, лаборатории и др.). Каждый департамент делился на отделения, а последние — на столы, управлявшиеся столоначальниками. «Общее учреждение министерств», подробно регламентировавшее их структуру, состав, порядок производства дел и т. п., действовало почти без изменения до Октябрьской революции. При Николае I была усилена единоличная власть министров за счет уничтожения остатков коллегиальности. Однако царь сильно умалял роль министерств тем, что изымал из их компетенции в свое непосредственное ведение все наиболее важные дела. Министры для Николая I были лишь простыми исполнителями его самодержавной воли, а не ответственными руководителями отдельных отраслей управления. При всем этом учреждение министерств значительно способствовало упорядочению и дальнейшей централизации системы управления. Сенат. Был преобразован и Правительствующий сенат. Вступив на престол, Александр I в угоду дворянской аристократии, мечтавшей об известном ограничении монарха Сенатом, обещал восстановить прежнее влияние этого органа. По утвержденному Александром в 1802 году Положению о Правительствующем сенате последний был «верховным местом», осуществлявшим «высший надзор в порядке управления и исполнения», подчиняющим себе все «места и установления в империи, кроме тех, кои особенным законом именно изъяты от сей зависимости». Но указами царя и административной практикой Правительствующий сенат вскоре был низведен до высшего судебного органа. Комитет министров фактически стал над Сенатом. Несмотря на то, что по закону Сенат должен был рассматривать отчеты министров, последние в Комитете начали разбирать, изменять и даже отменять приговоры Сената. Синод. Чисто формально сохранил название «Правительствующего» и «Святейший синод». Самодержавие полностью и окончательно подчинило себе церковь, превратив Синод в бюрократически организованное духовное ведомство при обер-прокуроре, назначаемом царем. Местное управление. В организацию местного управления значительных изменений внесено не было. Во главе губерний стояли назначенные царем начальники губерний — губернаторы. В столице и на некоторых окраинах имелись еще генерал-губернаторы, которым обычно подчинялись несколько губерний. В столичных губерниях эти должностные лица именовались военными генерал-губернаторами. Закон называл генерал-губернаторов «главными блюстителями неприкосновенности верховных прав самодержавия, пользы государства и точного исполнения законов и распоряжений высшего правительства». Назначал их царь по «особому личному к ним доверию». В своей деятельности губернатор опирался на губернское правление — «высшее в губернии место». Оно состояло из присутствия и канцелярии. Председателем присутствия был губернатор, членами — вице-губернатор, три советника и ассесор. Финансами губернии заведовала казенная палата, председатель которой назначался и увольнялся приказами царя по представлению министра финансов. «Попечительство» над государственными крестьянами и управление казенными землями осуществляла палата государственных имуществ. Для надзора за производством дел «в местах губернских» в каждой губернии имелся губернский прокурор. При нем для совета и помощи находились губернские стряпчие: один для казенных, другой для уголовных дел. В уезде органом управления и суда по маловажным уголовным делам и искам был земский суд, состоявший из земского исправника и старшего непременного заседателя, избиравшихся дворянами, и двух сельских заседателей, которые избирались казенными крестьянами из числа дворян и чиновников или «поселян беспорочного поведения», то есть из деревенских богачей. Уезды делились на волости, а последние — на сельские общества государственных крестьян. В каждой волости образовывалось волостное управление. В него входили волостной голова и два заседателя: один по полицейской части, другой по хозяйственной. При волостном управлении состояли волостной писарь и его помощник. Волостной голова и заседатели избирались из зажиточных крестьян на три года волостным сходом, который собирался из выборных сельских обществ — по одному от двадцати дворов. В городах существовали органы городского самоуправления, созданные в 1785 году. Городское самоуправление было упразднено Павлом I, но восстановлено Александром I. Однако вследствие усиленной полицейской опеки и надзора фактически оно было сведено к нулю. Органы самоуправления шага не могли сделать без соизволения «начальства». Полиция. Исключительно важное место в системе управления занимала полиция, что весьма характерно для абсолютизма, при котором господствует «крепостная зависимость народа от чиновников и больше всего от полиции» (1). Состав полицейского управления определялся различно, в зависимости от места его нахождения. В Петербурге полицейское управление имело следующую структуру: 1) главное управление, принадлежавшее военному губернатору; 2) общее управление, состоявшее из обер-полицмейстера и управы благочиния и осуществлявшее руководство всеми прочими полицейскими установлениями; 3) управление городских частей и кварталов.
В Москве полицейское управление состояло из назначавшегося царем обер-полицмейстера, при котором находились следственные приставы и письмоводители, а также из управы благочиния, куда входили обер-полицмейстер (председатель), полицмейстер, приставы гражданских и уголовных дел, назначавшиеся царем, и два ратмана, избиравшиеся населением. Полицмейстеру вверялось особое отделение города, делившееся на части. В части имелся пристав, а при нем письмоводитель и городовые унтер-офицеры. В каждом квартале был квартальный надзиратель и помогавший ему квартальный поручик. ---------------------------
1. В. И. Ленин, Соч., т. 6, стр. 334. ----------------------------- В остальных губернских городах учреждалось присутствие полиции, состоявшее из полицмейстера, частных приставов, двух ратманов и пристава. В уездных городах полицией заведовал городничий. При нем были ратманы, приставы частей и надзиратели кварталов. Полицмейстеры и городничие назначались правительством. Жандармерия. При Николае I вся Россия была разделена на пять, а затем на восемь жандармских округов во главе с генералами. Округа делились на отделения, охватывавшие по две-три губернии. Отделения управлялись штаб-офицерами из числа лиц «совершенно благонадежных». По делам высшей полиции, круг которых при Николае был чрезвычайно расширен, начальники губерний направляли донесения непосредственно царю с надписью: «В третье отделение Собственной е. и. в. канцелярии». Всеобъемлющая организация полицейского надзора над всем и вся была создана, чтобы задушить всякую самостоятельную мысль и деятельность, выкорчевать, как требовал Николай, «всезнание и противоречие». Писатель Глеб Успенский, вспоминая о той зловещей поре, говорил: «уверенности, что человек имеет право жить, не было ни у кого; напротив — именно эта-та уверенность и была умерщвлена в толпе», «атмосфера была полна страхов». Изменения в военном управлении. В области военного управления основное изменение заключалось в подчинении как строевой, так и хозяйственной части военному министерству. Николай I обращал внимание почти исключительно на форму и выправку войск. При таком руководстве армия была блестящей лишь чисто внешне. Четвертая ее часть выбывала от необыкновенно высокой смертности. Генерал-адъютант Кутузов в докладной записке императору признавал, что если при Суворове на 500 человек здоровых бывал один больной, то теперь на 500 человек больных — один здоровый. В записке делался характерный вывод: «Все внимание начальников обращено на очистку бумаг для представления в отчетах блестящей деятельности, когда сущность управления — в самом жалком состоянии». Таков был печальный результат безраздельного господства бюрократии и полиции.
§ 5. КОДИФИКАЦИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Уже в XVIII в. остро ощущалась необходимость в кодификации огромного и часто взаимоисключающего законодательного материала, который накопился после принятия Соборного уложения 1649 года. На протяжении всего XVIII и первой четверти XIX вв. одна за другой собирались комиссии «для сочинения нового уложения». В связи с развитием капиталистических отношений, вызвавших издание ряда актов, противоречивших предшествующему законодательству, к началу второй четверти XIX в. кодификация стала делом совершенно неотложным. Учитывая это и желая, чтобы кодификация укрепила самодержавно-крепостной порядок, Николай I лично возглавил работы по упорядочению и систематизации законодательства. Он преобразовал существовавшую много лет «комиссию составления законов» во второе отделение своей собственной канцелярии. Фактически всей деятельностью по кодификации непосредственно руководил М. М. Сперанский. Но он был обязан следовать категорическому предписанию царя «вместо сочинения новых законов... собрать сперва вполне и привести в порядок те, которые уже существуют». Царь отклонил предложение Сперанского составить не свод существующих законов, а новое Уложение. Под руководством Сперанского за 6 лет были подготовлены два обширных труда: «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ) и «Свод законов Российской империи». С точки зрения дальнейшего развития русского феодального права проведенная кодификация являлась значительным шагом вперед. Но необходимо помнить, что правительство Николая I, кодифицируя законы, действовавшие еще во время возникновения и расцвета абсолютизма, стремилось получить новое средство сохранения и защиты существующего строя.
Полное собрание законов (ПСЗ) — представляло собой хронологическое собрание всех русских законов и других правовых актов, начиная с Соборного уложения 1649 года и до манифеста 12 декабря 1825 г. о вступлении на престол Николая I. Собрание было напечатано к 1 апреля 1830 г. Первое его издание состояло из 46 объемистых томов, содержавших около 40 тыс. законодательных актов. Вслед за первым в 1857 году было начато второе издание ПСЗ. Оно составило 55 томов, где были собраны все законы, начиная с 12 декабря 1825 г. и по 1881 год, то есть до вступления на престол Александра III. В выпущенное затем третье издание вошли законы, появившиеся после 1881 года. Свод законов составлен на основе первого ПСЗ. Действующее законодательство излагалось здесь уже не а хронологическом, а в систематическом виде, то есть по отраслям права. Свод был опубликован в 1832 году и получил силу закона с 1 января 1835 г. С дополнениями и изменениями он оставался собранием действующих законов вплоть до установления Советской власти. Свод законов состоял из 15 томов. В 1892 году Свод был дополнен XVI томом, куда вошли Судебные уставы, принятые в 1864 году. В целом Свод законов был кодексом феодального права, оружием абсолютизма.
§ 6. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА ПО СВОДУ ЗАКОНОВ
В первой части десятого тома Свода законов были объединены нормы гражданского права. Все четыре книги «Свода законов гражданских», содержавшие 2334 статьи, пронизывает одна определяющая идея: подданные Российской империи неравны между собой; они имеют различную гражданскую правоспособность и дееспособность в зависимости от того, к какому сословию, национальности, религии, полу данное лицо принадлежит, является ли оно законорожденным или нет, в какой местности проживает и т. д. Самодержавие стремилось последовательно провести в гражданских законах принципы права — привилегии: закрепить не только фактическое, но и юридическое неравенство тех или иных групп населения России. Уступки развивавшимся буржуазным отношениям были незначительны и имели место главным образом в сфере обязательственного права. В первой книге регламентировались вопросы о браке, об отношениях между родителями и детьми, о степенях родства, об опеке и попечительстве. Здесь без существенных изменений было зафиксировано семейное право, сложившееся в XVIII в. Лишь отдельные его положения были регламентированы более подробно. Устанавливалось, что законным является только брак, совершенный в церкви «сообразно правилам и обрядам» религии брачущихся. Запрещались браки христиан (кроме лютеран) с нехристианами. Лица христианского вероисповедания не имели права усыновлять нехристиан и наоборот. Брачный возраст был определен для мужчин в 18 лет, для женщин — в 16 лет (в Закавказском крае соответственно — 15 и 13 лет). Закон запрещал вступать в брак «помещичьим крестьянам и дворовым людям... без разрешения их владельца», «вдовам и девкам удельного ведомства... без увольнительных от мира видов», лицам, состоящим на военной или гражданской службе, без письменного разрешения их начальства, а также лицам старше 80 лет. Брак мог быть расторгнут только духовным судом по просьбе одного из супругов и лишь в следующих случаях: 1) доказанное прелюбодеяние другого супруга или неспособность его к брачному сожительству; 2) осуждение одного из супругов к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния; 3) безвестное отсутствие какого-либо супруга. Закрепляя неполноправие женщины, ст. 107 указывала, что «жена обязана повиноваться мужу своему, как главе семейства; пребывать к нему в любви, почтении и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность». В следующей статье фиксировалось, что «жена обязана преимущественным повиновением воле своего супруга, хотя притом и не освобождается от обязанностей по отношению к ее родителям». Устанавливалось, что родительская власть простирается на детей любого возраста. Родителям «для исправления детей» разрешалось употреблять «домашние исправительные меры», а также отдавать детей в смирительные дома. Детям предписывалось «сносить родительские увещания и исправления терпеливо и без ропота». Указывалось, что в личных обидах и оскорблениях от детей на родителей «неприемлется никакого иска ни гражданским, ни уголовным порядком». В специальных постановлениях «о детях незаконных» фиксировалось вопиющее бесправие внебрачных детей. Вторая книга содержала три раздела: 1) о разных видах имущества — об имуществах недвижимых, движимых, раздельных, нераздельных, благоприобретенных, государственных, удельных и др.; 2) «о существе и пространстве разных прав на имущество» — о праве собственности, владения и пользования, о давности и об обязательствах; 3) «о порядке приобретения и укрепления права вообще» — о лицах, могущих пользоваться правом на имущества, о способах приобретения этого права, о совершении различного рода сделок.
Впервые в истории русского законодательства была дана формулировка права собственности. Она определялась, как «власть, в порядке гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться оным вечно и потомственно, доколе не передаст сей власти другому» (ст. 420). Значительное развитие получило учение о владении. Проводилось строгое различие между владением законным и незаконным (подложным, насильственным или «самовольственньм»), добросовестным или недобросовестным. Устанавливалось, что всякое, даже незаконное владение охраняется от насилия и самоуправства до ререшения вопроса судом (стр. 531). Весьма подробно регламентировались порядок и форма составления различных документов — крепостных дел, явочных, домашних и др. Книга третья охватывала постановления о пожаловании, о дарении, о наследовании по завещанию и закону, о мене и купле-продаже. Здесь всесторонне регулировалось наследование как по завещанию, так и по закону. Завещать имущество разрешалось в полную собственность или во временное владение и пользование. Объявлялись недействительными завещания несовершеннолетних, то есть не достигших 21 года, самоубийц, душевнобольных и людей, лишенных по суду всех прав состояния. Порядок наследования по закону определялся по линиям родства. В первую очередь призывались к наследованию родственники по нисходящей линии, то есть дети и их потомство. При отсутствии таковых наследство передавалось по боковой линии (братьям, сестрам), а если последних не находилось, то родителям и восходящим родственникам умершего. В каждой линии ближайшая степень родства исключала дальнейшую. Например, сын при отце не мог наследовать деду. Женщины были поставлены в неравное положение. Каждая дочь наследодателя при живых его сыновьях, то есть сестра при брате получала лишь 1/14 часть недвижимости и 1/8 движимого имущества. В боковых линиях сестры при братьях и их потомках не имели права на наследство. Четвертая книга содержала общие положения о составлении, совершении, исполнении и прекращении различных видов договоров. Более трети всех статей «Законов гражданских» посвящались договорам, что объясняется значительным развитием буржуазных отношений. Довольно подробно регламентированы договоры мены, купли-продажи, запродажи {о заключении впоследствии договора купли-продажи), найма имущества, подряда и поставки, займа, ссуды, поклажи, товарищества, страхования, личного найма, поручения. Каждый договор должен был отвечать следующим требованиям: 1) составляться по взаимному согласию договаривающихся сторон; 2) иметь предметом имущество или действия лиц; 3) цель договора «должна быть непротивна законам, благочинию и общественному порядку». Договор объявлялся недействительным и вытекавшие из него обязательства ничтожными, если побудительной причиной к его заключению было «достижение цели, законами запрещенной». Договаривавшиеся стороны могли по своему усмотрению включать в договор любые условия «законам непротивные», как-то: о сроке, о платеже, о неустойке и т. п. Одни договоры должны были обязательно совершаться крепостным, то есть нотариальным порядком (договоры займа, связанные с залогом недвижимости), другие только регистрировались у нотариуса (так называемые «акты явочные», например, договоры займа с залогом движимого имущества). Большая группа договоров составлялась «домашним порядком» письменно или устно (договоры о продаже движимости, об отдаче на сохранение и т. п.). Закон устанавливал следующие средства обеспечения договора: 1) поручительство; 2) неустойка, 3) залог имуществ недвижимых; 4) заклад имуществ движимых. Свод законов гражданских не служил источником права для всей империи. В сельских местностях, среди крестьян продолжали действовать средневековые обычаи, что отвечало стремлению царизма законсервировать угодные ему прежние порядки. В Польше, Финляндии, Бессарабии, Прибалтике сохранялись свои гражданские законы, которые лучше, чем Свод законов отражали развитие капиталистических отношений. Царизм не решился заменить эти более передовые установления своими нормами, чтобы не обострить взаимоотношений с имущими кругами окраин.
§ 7. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА ПО «УЛОЖЕНИЮ О НАКАЗАНИЯХ»
«Свод законов уголовных», составивший первую часть 15 тома Свода законов Российской империй, вскоре был признан неудовлетворительным. В условиях острейшего кризиса крепостничества господствующий класс хотел иметь более отточенное оружие, чтобы устрашить и обуздать недовольных, особенно крепостное крестьянство, которое как могло боролось против помещичьей эксплуатации, поднимаясь то здесь, то там. Менее чем через год после напечатания 15 тома началась его негласная проверка, которая установила неполноту свода, неопределенность в описании признаков преступлений, отсутствие «лестницы» (системы) наказаний и другие недостатки. С 1836 года началась работа по исправлению уголовных законов. 15 августа 1845 г. Николай I на представленном ему проекте «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» написал: «Быть по сему». С 1 мая 1846 г. оно вошло в силу и действовало 40 лет. В 1885 году было принято новое уголовное уложение, представлявшее собою лишь несколько измененное Уложение 1845 года. Помещичье-крепостнический характер Уложения выражен в нем с циничной откровенностью. Так, в ст. 288 говорится: «Восстанием против властей, правительством установленных, почитается и всякое возмущение крестьян или дворовых людей против своих помещиков». Помещики, таким образом, рассматривались Уложением как «власть, правительством установленная». С точки зрения юридической техники Уложение по сравнению со «Сводом законов уголовных» представляло собою шаг вперед. В Уложении лучше разработаны составы преступлений, впервые введена «лестница» наказаний, четче систематизирован уголовно-правовой материал и т. п. Но в своем существе оно осталось собранием прежних уголовных законов. Как и «Свод законов уголовных», оно отличалось крайней громоздкостью и казуистичностыо. Подобно Своду, Уложение делилось на разделы (12), главы (81), отделения (98) и статьи (2224).
Раздел I — «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» — содержал нормы общей части уголовного права. Здесь определялись понятия преступления и проступка, устанавливались стадии совершения правонарушения (обнаружение умысла, приготовление, покушение), определялись виды соучастия, указывались обстоятельства, при которых «содеянное не вменяется в вину», а также отягчающие и смягчающие уголовную ответственность, перечислялись меры наказания, их роды и виды и т. п.
Уложение определяло преступление как «всякое, нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей, или же на права или безопасность общества или частных лиц». Проступком называлось нарушение правил, предписанных для охранения определенных законами прав и общественной или личной безопасности и пользы.
Система наказаний отличалась крайней сложностью. «Лестница» наказаний состояла из 35 ступеней — от смертной казни до внушения. При этом почти на каждой ступени указывались различные наказания для лиц, изъятых от телесных наказаний (дворяне, духовенство, почетные граждане, купцы обеих гильдий, султаны киргизские и т. п.), и неизъятых от таковых, т. е. для народа. Наказания. Наказания делились на уголовные и исправительные. К числу уголовных относились: 1) лишение всех прав состояния и смертная казнь; 2) лишение всех прав состояния и ссылка на каторжные работы бессрочно или на срок до 20 лет, а для лиц, не изъятых от телесных наказаний, кроме того, еще публичное наказание плетьми (от 30 до 100 ударов) и наложение клейм; 3) лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, а для лиц, не изъятых ат телесных наказаний, еще от 10 до 30 ударов плетьми; 4) лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Закавказье. Лишение всех прав состояния заключалось в потере всех прав и преимуществ, присвоенных данному состоянию (сословию), в прекращении супружеских прав, родительской власти над детьми, в потере прав собственности на имущество, которое переходило к наследникам. Все это означало, как говорили тогда, лишение «политического и гражданского бытия», то есть политическую и гражданскую смерть осужденного. Исправительными наказаниями являлись: 1) лишение всех особенных прав и преимуществ, которыми осужденный обладал как лично, так и благодаря принадлежности к сословию, ссылка на житье в отдаленные места Сибири с временным заключением или без него, а для неизъятых от телесных наказаний от 50 до 100 ударов розгами и отдача на время в исправительные арестантские роты, также с лишением всех особенных прав и преимуществ; 2) ссылка в другие, кроме сибирских, отдаленные губернии, с потерей всех особенных прав и преимуществ, с временным заключением или без него, а для неизъятых от телесных наказаний — заключение в работном доме с лишением всех особенных прав и преимуществ; 3) временное заключение в крепости на срок от шести недель до шести лет с лишением лишь некоторых особенных прав и преимуществ, присвоенных лично или по состоянию, или же без лишения прав; 4) временное заключение в смирительном доме (от трех месяцев до 3 лет) с лишением лишь некоторых особенных прав и преимуществ или же без лишения прав; 5) временное заключение в тюрьме (от 3 месяцев до двух лет); 6) кратковременный арест (от одного дня до 3 месяцев); 7) выговор в присутствии суда; 8) замечания и внушения от мест судебных или правительственных; 9) денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и преимуществ состояло в лишении почетных титулов дворянского или купеческого звания, чинов и всяких знаков отличия, права поступать на государственную и общественную службу, записываться в гильдии или получать какого-либо рода свидетельства на торговлю, быть свидетелем, третейским судьей, опекуном, попечителем или поверенным по чьим-либо делам. Лишение некоторых личных прав и преимуществ заключалось для дворян — в запрещении поступать на государственную или общественную службу и участвовать в выборах, для духовенства — в потере духовного сана и исключении из духовного звания, для людей всех других состояний — в запрещении избирать и быть избранными «в почетные или соединенные с властью должности». Последовательно проводя основной принцип феодального права — права-привилегии, Уложение установило, что осужденные на заключение в тюрьме мещане и крестьяне могли по распоряжению местного начальства быть использованы на принудительных работах. Лица же привилигированных состояний занимались «возможными в их положении работами» только по собственному желанию. Дворяне и чиновники, приговоренные к кратковременному аресту, могли отбывать его не в «помещениях при полиции», как крестьяне и мещане, а «в собственном месте жительства» или же в одном из домов ведомства, в котором они служили. Кроме указанных общих мер за должностные преступления и проступки, могли быть назначены следующие «особенные наказания»: 1) исключение со службы, что означало также лишение права поступать на какую-либо государственную службу и участвовать в выборах, 2} отрешение от должности, сопровождавшееся лишением права в течение трех лет поступать на государственную или общественную службу; 3) вычет из служебного стажа срока не более года; 4) снижение в должности; 5) выговор с внесением в послужной список; 6) вычет из жалования до 1/3 годового оклада; 7) выговор без внесения в послужной список; 8) замечание. Наличие в Уложении «особенных наказаний» было на деле еще одной привилегией для чиновников, дававшей им возможность за преступления по службе избегать самим и избавлять своих подчиненных от тяжелых общих мер наказания. Преступления. Система преступлений была очень сложной. Ей посвящались остальные 11 разделов Уложения. На первом месте здесь стояли «преступления против веры». Наказания за посягательство на религию были беспощадны. Так, за «богохульство» назначалось лишение всех прав состояния и ссылка на каторжные работы сроком от 12 до 15 лет, а в отношении лиц, не изъятых от телесных наказаний, еще и наказание плетьми с наложением клейм. За недоносительство о факте «богохуления или поношения святых угодников» Уложение грозило заключением в тюрьму на срок от шести месяцев до одного года. Раздел III предусматривал преступления государственные — «против священной особы государя императора и членов императорского дома», «бунт» и измену. Кары за такие действия были исключительно жестокими. Даже недоносители «о злоумышлении» против царя или против его самодержавной власти подвергались лишению всех прав состояния и смертной казни. Разделы IV—IX были посвящены другим посягательствам на существовавший общественно-политический строй: против порядка управления, должностным преступлениям, нарушениям воинской повинности, проступкам и преступлениям против имущества и доходов казны, общественного благоустройства и благочиния, против законов о состояниях. В частности, много говорилось «о преступлениях крепостных людей против господ». X раздел говорил о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. Раздел XI трактовал о преступлениях против «прав семейственных» — о противозаконном вступлении в брак, о похищении замужних женщин, о злоупотреблении властью опекунов и попечителей и т. п. Последний, XII, раздел был посвящен преступлениям против частной собственности. В его первой главе говорилось о насильственном завладении чужим недвижимым имуществом. Находясь на страже феодальной поземельной собственности, Уложение угрожало за нападение с насилием на чужие земли или иное недвижимое имущество лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на поселение, а лицам, не изъятым от телесных наказаний, также и плетьми. Еще более жестоко карался поджог, в особенности церкви или Дворца, принадлежащего одному из членов императорской фамилии. Касаясь хищения чужого имущества, Уложение проводило различие между разбоем, грабежом, кражей и мошенничеством. Наиболее тяжелое наказание назначалось за разбой в церкви. Виновный в этом подвергался лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы без срока, а неизъятые от телесных наказаний наказывались дополнительно плетьми и клеймением. Анализ Уложения показывает, что его составители выполнили стоявшую перед ними задачу: не создавать нового Уложения, а только «привести в надлежащее между собой согласие разнородные части оного» посредством исправления отдельных положений, но на одинаковых началах и в одном духе. Все Уложение от первой и до последней статьи пропитано консервативным, крепостническим духом.
§ 8. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ СУДОУСТРОЙСТВА И ПРОЦЕССА
Судоустройство. В основе организации суда по-прежнему лежал сословный принцип. Однако развитие капиталистических отношений вынудило правительство сделать от него ряд отступлений. Суды первой инстанции («первой степени») остались в основном сословными: уездный суд — главным образом для дворян, городовые магистраты и ратуши — для купцов и мещан. Но надворные суды, учрежденные в столицах, были уже общесословными. После упразднения в первой половине XIX в. верхних земских судов, верхних расправ и губернских магистратов второй инстанцией по делам всех сословий стали имевшиеся в губерниях палаты уголовного и гражданского суда. Общесословным был и правительствующий сенат — «высшая степень» судебной системы. Для рассмотрения дел о преступлениях против государя составлялся «особенным высочайшим указом» верховный уголовный суд из членов Государственного совета, Сената, Синода и известного числа «военных и гражданских особ». Во многих губерниях имелись совестные суды, рассматривавшие дела о преступлениях, совершенных безумными, малолетними, глухонемыми, «дела колдунов» или о колдовстве, об оскорблениях родителей детьми и некоторые другие. Совестный суд выносил приговоры и решения на основании не только законов, но и «человеколюбия вообще», то есть произвольно. Вся судебная система полностью находилась в руках дворян, которые выбирали председателей палат уголовного и гражданского суда, судей и заседателей уездных и совестных судов. Целиком из дворян состоял и Сенат. Но и эти, дворянские по составу, суды пребывали в полной зависимости от губернаторов. Судопроизводство. Процесс как уголовный, так и гражданский отличался чудовищным формализмом и непомерной волокитой, чему способствовала строжайшая канцелярская тайна, окутывавшая все судебное производство. Процесс оставался следственным (инквизиционным). Действовала средневековая теория формальных доказательств. Строго соблюдался принцип права-привилегии. Мерами пресечения уклонения от следствия и суда являлись содержание в тюрьме и при полиции, домашний арест, полицейский надзор и отдача на поруки. Избрание той или другой меры зависело не только от тяжести преступления, но в огромной степени от звания обвиняемого, то есть от его сословной принадлежности. Статья 133 предупреждала: «чем выше звание обвиняемого.., тем менее должна быть строгость в содержании обвиняемого во время следствия и суда». Во многих случаях, когда мещанин подлежал заключению в тюрьму, дворянин мог быть взят на поруки. Доказательствами по уголовным делам признавались собственное признание, «письменные доводы», личные осмотры следов преступления и улик, показания сведущих людей (экспертов), показания свидетелей, повальный обыск, то есть допрос жителей данного места, очные ставки и оговор. Ряд лиц не могли быть свидетелями, в том числе «лишенные чести и всех прав состояния», явные прелюбодеи, лица, «не бывшие никогда у святого причастия», а также «те, кто от церкви отчуждены или прокляты», и др. Не допускались «к свидетельству» дети против родителей, жены против мужей, отпущенные на волю против своих прежних владельцев и их детей и раскольники «в делах православных». При проведении повального обыска предписывалось допрашивать не всех «окольных жителей», а только одних «достоверных людей». Например, запрещалось привлекать к допросу крепостных людей, отпущенных на волю (по делам их помещиков), и лиц, находившихся в услужении (по делам тех, у кого они служат). В соответствии с теорией формальных доказательств доказательства делились на два рода: совершенные, которые «исключали всякую возможность к показанию невинности», то есть к оправданию подсудимого, и несовершенные, допускавшие такую возможность. Первое место среди совершенных доказательств занимало собственное признание подсудимого, сделанное в суде. Оно определялось как «лучшее свидетельство всего света». Если же признание было учинено не в суде, но в присутствии свидетелей, заслуживающих доверия, то оно составляло «половинное доказательство».
Сила свидетельских показаний зависела от положения лица, их давшего. Закон предписывал оказывать предпочтение мужчине перед женщиной, знатному перед незнатным, ученому перед неученым, духовному перед светским (ст. 333). В Закавказском крае показания одного христианина приравнивались к свидетельству «двух человек из магометан». Показания свидетеля признавались не имеющими силы, «когда они учинены без присяги». Одного совершенного доказательства было достаточно для признания «осуждения несомнительным», - то есть для вынесения обвинительного приговора. На основании же одного несовершенного доказательства подсудимый оставлялся «в подозрении». Несколько несовершенных доказательств, вместе взятых, могли быть приравнены к одному совершенному. Сохранение и широчайшее применение института оставления в подозрении было весьма характерным. Не имея основания для осуждения подсудимого, суд мог «оставлять его просто в подозрении, более или менее сильном». В таком опасном положении, под постоянной угрозой репрессии, человек мог находиться всю жизнь. По официальным данным, 87,5 процента всех приговоров, вынесенных со времени принятия Свода - законов по 1864 год, оставляли подсудимого в подозрении. Суд в первой инстанции выносил приговор лишь по тем уголовным делам, по которым подсудимые не подлежали ссылке на каторжные работы или другим наиболее тяжелым наказаниям. Когда же назначалось какое-либо из таких наказаний, то суд составлял только мнение, а приговор выносился палатой уголовного суда, куда дело обязательно направлялось на ревизию. Палата свой приговор представляла затем на утверждение губернатора. Если последний не утверждал приговора, то он обязан был направить дело со своим мнением в Сенат. Дела о преступлениях, совершенных дворянами и чиновниками, по которым эти лица осуждались к лишению тех или иных прав, в обязательном порядке до исполнения представлялись на ревизию в Сенат. После разбирательства в Сенате такие дела вносились на «высочайшее усмотрение», а приговор не мог быть исполнен без утверждения царя. Несравненно более простой была процедура, когда речь шла о лицах «недворянского состояния». В отношении их приговор приводился в исполнение по рассмотрении дела губернатором. Закон обязывал священников, которым на исповеди кто-либо сообщал о своем намерении совершить государственное преступление, доносить об этом, то есть нарушать тайну исповеди. Доверчивый верующий немедленно брался под стражу, а духовник обязан был «все о том злом намерении слышанное сообщить без всякой утайки по всей подробности». Отсутствие гласности, решение дел в палатах и Сенате на основе только письменных материалов, взяточничество сверху донизу, породившее пословицы: «с сильным не борись, с богатым не судись», «закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло», рассмотрение дел десятилетиями или вовсе оставление их без разбирательства, что нередко имело место, — таковы были характерные черты судопроизводства до судебной реформы 1864 года. Все это относится не только к уголовному процессу, но и к гражданскому, что нашло яркое отражение в художественной литературе. Пушкин в повести «Дубровский» правдиво и убедительно показал, «как на Руси можем мы лишиться имения, на владение которым имеем неоспоримые права». Выражая возмущение народа дореформенным судом, общественный деятель поэт Хомяков с горечью писал в 1854 году, что Россия «в судах черна неправдой черной». Самодержавие, однако, цепко держалось за такой неправый суд, видя в нем свою надежную защиту. Все же всевластие чиновников и полиции, достигшее апогея в середине XIX в., оказалось бессильным предотвратить крушение отжившего крепостного строя.
