.

И это сильный пол? Яркие афоризмы и цитаты знаменитых людей о мужчинах


.

Вся правда о женщинах: гениальные афоризмы и цитаты мировых знаменитостей




Ф. М. Достоевский


Э. М. Румянцева. "Ф. М. Достоевский" Л., «Знание», 1971.
OCR Biografia.Ru

В 1971 году исполняется 150 лет со дня рождения и 90 лет со дня смерти Ф. М. Достоевского. За прошедшие десятилетия произведения писателя не только не забыты, но многие из них начали жить новой жизнью, наполнились тем содержанием, которое дается временем только истинно великим творениям искусства.
Достоевский с его мученической любовью к человеку и человечеству, с его раздумьями о судьбах России, прозрениями и заблуждениями стал нашим современником.
Писатель, проживший трудную жизнь, полную исканий, сомнений, надежд, разочарований, заговорил с нами и со страниц по-новому зазвучавших романов, и с экрана кинотеатра, и с подмостков сцены.
Настоящим открытием для зрителей явился образ князя Мышкина, созданный артистом Смоктуновским в Ленинградском Большом драматическом театре им. А. М. Горького. Трагедия чистого сердцем человека, смелого в своих донкихотских мечтаниях научить людей быть дчастливыми, предстала в исполнении И. Смоктуновского как высокое искание, полное обаятельной простоты и искренности.
С большим успехом прошел фильм по роману «Идиот» с участием артиста Яковлева в главной роли. По-новому зазвучал в Ленинградском театре комедии «Дядюшкин сон».
Артистам удалось показать, как непричастность к миру хищничества, корысти и зла превратила смешного, нелепого старика, живущего архаическими книжными историями о рыцарях и прекрасных дамах, в существо, достойное сочувствия и сострадания.
Во многих театрах страны с успехом идут инсценировки по романам и повестям Достоевского: «Село Степанчиково» (Малый, МХАТ, Ленинградский театр комедии), «Униженные и оскорбленные» в театре им. Ленинского комсомола (Ленинград), «Преступление и наказание» в театре им. Ленсовета, «Игрок» в Большом драматическом театре им. Горького.
Произведения Достоевского оказались настолько всеобъемлющими и глубокими в исследовании трагической сути человеческого характера, что оказалось возможным наполнение сюжетов его романов содержанием из жизни другой страны. Так, появился японский фильм «Идиот», в котором японская действительность органично вошла в сюжет романа Достоевского, а национальный колорит характеров не снял, а подчеркнул мысль писателя о хрупкости, «незащищенности» человечности и неотвратимой жестокости враждебной стихии, которая неумолимо преследует ее и настигает. В итальянском фильме «Рокко и его братья», терои которого страстно желают уйти из грубой реальной жизни к подлинным, глубоким чувствам, заметно влияние сюжета и характеров романа «Братья Карамазовы». Мы можем сравнить французский фильм 30-х годов и недавно вышедший наш фильм «Преступление и наказание». Такое «обновление» происходит с немногими произведениями искусства. Много раз «возрождались» произведения античности в творчестве Шекспира, французских и русских классицистов и в наше время — у французских писателей Сартра, Ануя. Тем более интересно и важно проникнуть в тайну долговечности и обновления произведений Достоевского.
Стремление экранизировать и инсценировать Достоевского связано с желанием приобщиться к напряженным нравственным исканиям автора и его героев. Так, в фильме «Братья Карамазовы» перед зрителями прошла жизнь, жаждущая обновления, люди с их стремлением вырваться к сильному яркому действию, подняться до высоких мыслей.
Постоянно ищущий истину, Достоевский неровен: то мрачен и подозрителен, то доверчив и искренен, то замкнут и недоступен, то дружествен и участлив, то нежен и лиричен, то язвителен и непримирим. Это и в характере, и в творчестве.
О личности и произведениях Достоевского продолжаются споры до настоящего времени. Многое в жизни и творчестве Достоевского еще до конца не понято.
Луначарский писал, что Достоевский был «мучительным и нужным отразителем смятения своей эпохи». Советскому читателю, говорил Луначарский, нельзя не знать такого гиганта, как Достоевский, но в то же время «было бы совсем стыдно и, так сказать, общественно негигиенично подпасть под его влияние».
* * *
Судьба Достоевского складывалась трудно и драматично с самого детства, которое оставило в нем много резких и грустных впечатлений. Он родился 30 октября (ст. стиля) 1821 года в Москве, в семье врача, был свидетелем семейной драмы, развивавшейся между матерью, с ее веселым, открытым характером, и отцом, человеком суровым и деспотичным. С детства любивший поэзию, литературу, Достоевский был определен отцом в Инженерное училище. Бесконечно увлеченный литературой, он должен был заниматься «фронтом», «фортификацией», артиллерией, алгеброй, зубрить то, что его не интересовало и к чему не лежала душа.
Много горьких минут пришлось испытать Достоевскому в Инженерном училище (1838—1843) не только от несправедливости наставников, бравших взятки у воспитанников, от товарищей, в большинстве своем стремившихся к удачной карьере, но и от боязни не осуществить своего предназначения, своего призвания, прожить жизнь, достойную «пигмея», а не великана, «ребенка, а не человека».
Читая произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, увлекаясь романтической литературой, русской и иностранной (Гюго, Гофманом), Достоевский рано пришел к мысли, что «мир принял значение отрицательное». «Не знаю, стихнут ли когда мои грустные идеи?» — пишет он брату.
Раздумывая над несовершенством мира, Достоевский начинает писать свое первое произведение. Умению «создавать» учится он у классиков русской и мировой литературы — Пушкина, Гоголя, Бальзака. Написанию первого романа предшествовал своеобразный, «вольный» перевод романа Бальзака «Евгения Гранде». Кроткий, смиренный, но стойкий протест героини увлек Достоевского, а ее жизнь, полная горечи и страданий, вызвала глубокое сочувствие. Школа создания реалистического характера была пройдена у Бальзака.
Первое произведение — роман «Бедные люди»— получило признание и имело большой успех в кругу литераторов. Достоевский дал рукопись романа своему товарищу по Инженерному училищу — писателю Григоровичу. Григорович и Некрасов начали читать, сказав: «С десяти страниц видно будет, стоит ли читать дальше», и так увлеклись, что просидели над романом всю ночь. Они были восхищены и взволнованы прочитанным и решили тотчас же идти к Достоевскому. «Что ж такое, что спит, мы разбудим его, это выше сна!» Увидев вышедшего к ним смущенного юношу, они обняли и поздравили его.
Некрасов в тот же день (это было в мае 1846 года) отнес рукопись Белинскому. «Новый Гоголь явился!» — закричал Некрасов, входя к нему. «У вас Гоголи-то как грибы растут», — строго заметил ему Белинский, но рукопись взял.
Позднее Достоевский вспоминал: «Белинского я читал уже несколько лет с увлечением, но он мне казался грозным и страшным и осмеет он моих „Бедных людей"!"— думалось мне иногда». Но этого не случилось. Когда Некрасов зашел вечером к Белинскому, тот встретил его с волнением: «Приведите, приведите его скорей!»
«В одно из моих посещений Белинского, — писал П. В. Анненков, — перед обедом, когда он отдыхал от утренних писательских работ, я со двора дома увидел его у окна гостиной, с большой тетрадью в руках и со всеми признаками волнения на лице. Он тоже заметил меня и прокричал: „Идите скорей, сообщу новость... Вот от этой самой рукописи, — продолжал он, поздоровавшись со мною, — которую вы видите, не могу оторваться второй день. Это — роман начинающего таланта: каков этот господин с виду и каков объем его мысли — еще не знаю, а роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому.
Подумайте, это первая попытка у нас социального романа и сделанная притом так, как делают обыкновенно художники, т. е. не подозревая и сами, что у них выходит... Да, я и забыл вам сказать, что художника зовут Достоевский, а образцы его мотивов представлю сейчас". И Белинский принялся с необычайным пафосом читать места, наиболее поразившие его, сообщая им еще большую окраску своей интонацией и нервной передачей». «Так еще никто не начинал из русских писателей», — писал позднее Белинский в своей рецензии на роман «Бедные люди».
Достоевский вспоминает, как состоялась его первая встреча с Белинским. «Он заговорил пламенно, с горящими глазами: „Да вы понимаете ли сами-то, — повторял он мне несколько раз и вскрикивая по своему обыкновению,— что это вы такое написали!" „Вы только непосредственным чутьем, как художник, это могли написать, но осмыслили ли вы сами-то всю эту страшную правду, на которую вы нам указали? Не может быть, чтобы вы в ваши двадцать лет уже это понимали..."
Я вышел от него в упоении. Я остановился на углу его дома, смотрел на небо, на светлый день, на проходивших людей и весь, всем существом своим ощущал, что в жизни моей произошел торжественный момент, перелом навеки, что началось что-то совсем новое, но такое, чего я и не предполагал тогда даже в самых страстных мечтах моих. (А я был тогда страшный мечтатель)... Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни. Я в каторге, вспоминая ее, укреплялся духом».
Роман Достоевского произвел сильное впечатление на современников не только тем, что в нем с большой художественной силой была представлена жизнь «смиренного» человека — чиновника Макара Алексеевича Девушкина, полная унижений, обид, и девушки, которую он искренне полюбил, — Вареньки Доброселовой. Трагедия «маленького человека» уже была обрисована в литературе: Пушкиным — в «Станционном смотрителе», Гоголем — в «Шинели». Не случайно Достоевский вспоминает в «Бедных людях» оба эти произведения. Повесть Пушкина очень нравится Макару Девушкину. «Словно сам написал, точно это, примерно говоря, мое собственное сердце», — замечает он. «Шинель» же Гоголя воспринимается им как пасквиль на маленьких людей. Пушкин показал страдания отца, разъединенного со своей дочерью. Даже внешне благополучная судьба его дочери не может сделать его счастливым. Гибнет в душевной тоске Семен Вырин. Пушкин приоткрыл сложный душевный мир маленьких людей. Описывая посещение нарядной барыней (какой стала Дуня) заброшенной могилы отца, умершего в тоске и обиде, Пушкин уже наметил то, что позднее развил Достоевский. Оказалось, что не только обеспеченность, богатство нужны бедному человеку. Он гибнет и от грубого вмешательства в его жизнь, от тоски по родному и близкому, от отсутствия человеческого тепла и участия. Гоголь, изучая жизнь бедного человека, обратил внимание на то, что сам он как личность жалок и ничтожен. Акакий Акакиевич Башмачкин вызывает не просто сочувствие, а сожаление, что он совсем потерял в этой жизни человеческое лицо. (Поэтому-то Девушкин и рассердился на «Шинель»). Достоевский продолжил обе традиции: пушкинскую и гоголевскую. В Макаре Девушкине, несмотря на бедность и забитость, живет много сердечности, любви, тепла, которые в определенных обстоятельствах превращаются в деятельное добро, участие и самоотверженность.
Процесс пробуждения личности в маленьком человеке — это то новое, что исследовал Достоевский в своем романе. Писатель проследил, как забитое, всеми униженное существо начинает сознавать в себе человека и даже делает попытку протестовать против разделения на «низших» и «высших». Встреча с Варенькой Доброселовой и явилась для Макара Девушкина началом нового сознания, открытием человека в самом себе.
«Узнав вас, я стал во-первых, и самого себя лучше знать, и вас стал любить, — рассказывает он, — а до вас, ангельчик мой, я был одинок и как будто спал, а не жил на свете... а как вы мне явились, то вы всю мою жизнь осветили темную, так что и сердце и душа моя осветились, и я обрел душевный покой, и узнал, что и я не хуже других; что только так, не блещу ничем, лоску нет, тону нет, но все-таки я человек, что сердцем и мыслями я человек».
Занимался Макар Девушкин переписыванием бумаг, довольствовался мизерной жизнью: жил в отгороженной части кухни, где «по утрам дым, чад, скверный запах», и считал, что ему удобно и ничто его не беспокоит. Рядом с ним жила семья еще более бедная, чем он. «Всегда у них в комнате тихо и смирно, словно и не живет никто». Не обращал на это внимания Макар Девушкин. И вдруг все преобразилось. Увидел он Вареньку, обиженную, оставленную, всеми забытую, захотел помочь ей выбраться из беды и из нищеты, и понял, что не по его это силам. Вот тут-то его душа и взбунтовалась: «я хоть и темный человек, пожалуй, но сердце-то у меня такое же, как и у другого кого». Он заметил теперь, что некоторые делали ему зло оттого, что он «смирненький», «тихонький», «добренький». К Макару Алексеевичу пришло и сознание своего положения и своего права: «Я ко всему привыкаю, потому что я смирный человек, потому что я маленький человек: но, однако же, за что это все?» Он даже возвышается до того, что осуждает одного из чиновников, который считает важнейшей «гражданской добродетелью» «деньгу уметь зашибать». Макар Алексеевич видит теперь, что честно и что бесчестно. Он начинает замечать, что и рядом люди несчастны. Последние копейки отдал Девушкин замерзшему, голодному мальчику на улице. И стал он досадовать, что «слогу» нет, потому что появились мысли, которые захотелось выразить.
Душевный перелом для человека, прожившего жизнь в терпении и смирении, не мог пройти безболезненно. Вместе с осознанием своих человеческих прав пробуждается в Макаре Девушкине «амбиция». Посмотрел он новыми глазами вокруг и увидел с одной стороны «пышные экипажи», бархат и шелк, а с другой — бедную, погибающую Вареньку, и в отчаянии стал искать ответа: «Отчего это так все случается, что вот хороший-то человек в запустенье находится, а к другому кому счастие само напрашивается?» Макар Девушкин осудил тех людей, которые «по ту сторону» бедности находятся, творят зло и благоденствуют. Он стал считать, что те, которым «сироту оскорбить нипочем», это «какая-то дрянь», а не люди, начал ценить тех, кто трудится, зарабатывает сам хлеб свой. Вот тут-то он и заметил Вареньке, что у него «с недавнего времени слог формируется».
Однако возрождение Макара Девушкина было недолгим. С ним неожиданно произошло то, что он хотел бы видеть в «Шинели» Гоголя: он оказался наедине с генералом и тот, пожалев его, дал ему сто рублей. Это «единичное добро» не спасло Девушкина, а погубило. Он вдруг почувствовал, как «душу ломит» и «слышно там, в глубине, душа моя дрожит, трепещет, шевелится». Макар Девушкин не в силах до конца разобраться в происходящем. Эпизод с генералом сломил пробудившуюся было душу, вернул ее в прежнее жалкое состояние, возвратил к примирению. Вареньку он потерял — она вышла замуж за оскорбившего ее прежде, а теперь предложившего руку и сердце помещика Быкова. Понимает Макар Девушкин, что не на радость идет Варенька, тоска ее там сгрызет. Круг замкнулся. «Хорошо жить на свете... Особенно в Петербурге, — пишет он опять Вареньке, как в начале. — Я со слезами на глазах вчера каялся перед господом богом, чтобы простил мне господь все грехи мои в это грустное время — ропот, либеральные мысли, дебош и азарт». Не смог «маленький человек», хотя и осознавший несправедливость своего бесправного положения, разорвать заколдованный крут своей жизни. Но в его сознании, в способности подняться до понимания своего человеческого достоинства, своего права — надежда на преодоление мизерности существования.
Почти одновременно с повестью «Бедные люди» Достоевский написал повесть «Двойник». В ней проблема пробуждения личности «маленького человека» была представлена в новом аспекте. Если в «Бедных людях» бунт против жизни оказался в конечном счете неосуществленным, то теперь Достоевский исследует характер «смиренного» человека в ситуации протеста. Чиновник Голядкин взбунтовался против незаметности своего существования и захотел жить на равных правах с теми, кто умеет «паркеты лощить сапогами». После нескольких неудачных попыток, ставших для него душевной травмой, войти в «высший» круг Голядкин как бы раздваивается. Голядкин реальный - это честный, порядочный и неудачливый человек, его двойник — бесчестный, коварный, лицемерный, добивающийся всего того, что не мог осуществить Голядкин реальный. Два Голядкина сталкиваются и начинают вести между собой борьбу. Столкновение реального Голядкина с фантастическим — как бы олицетворение душевной борьбы героя между примирением и протестом. Голядкин реальный видит в своем двойнике врага, занимающегося бесчестным самоутверждением, и мужественно бросается, чтобы его истребить. Однако сам он все время находится в положении постоянно преследуемого своим двойником. Эта внутренняя борьба заканчивается душевной болезнью и гибелью героя.
Сила протеста против условий жизни у героя «Двойника» большая, чем у героя «Бедных людей», но и сознание безвыходности своего положения тоже большее, чем у Макара Девушкина. Неудавшаяся попытка протеста доводит героя до отчаяния, до безумия. Видимо, именно мысль о безуспешности протеста «маленького человека» и была неприемлема для Белинского. Поэтому он и осудил фантастический колорит повести Достоевского. В отношении к этому произведению обнаружились противоречия между Белинским и Достоевским, не принимавшим «прямолинейности» революционно-демократической критики. Эта повесть окончательно «развела» Белинского, восторженно приветствовавшего появление первого социально-психологического романа в России, и Достоевского, некоторое время находившегося под обаянием социалистических идей, проповедуемых критиком.
Защита права каждого человека на уважение, на духовную самостоятельность была очень важна в тот исторический момент, когда политика правительства строилась на подавлении личности, когда накапливалось недовольство, пробуждалось и крепло общественное сознание и общественная мысль делала шаг вперед в своем развитии.
Не случайно поэтому в конце 1840-х годов возникла и другая сквозная проблема творчества Достоевского - проблема мечтательства как социально-психологического явления. В 1847—1849 годах Достоевский пишет несколько повестей о мечтателях: «Слабое сердце», «Белые ночи». «Неточка Незванова».
В повести «Белые ночи» Достоевский рассматривает мечтателя как разновидность «лишнего человека», как трагедию вынужденного бездействия: «Многие ли... нашли свою деятельность?... в характерах, жадных непосредственной жизни, жадных действительности, но слабых, женственных, нежных, мало-помалу зарождается то, что называется мечтательностью, и человек делается не человеком, а каким-то странным существом среднего рода — мечтателем».
Мечтатель видит тусклую прозу жизни и ординарность людей, среди которых живет. Он в мечтах стремится к высокому, героическому. «Вы спросите, может быть, о чем он мечтает?... да обо всем... об роли поэта, сначала непризнанного, а потом увенчанного; о дружбе с Гофманом; Варфоломеевская ночь, Диана Верной, геройская роль при взятии Казани Иваном Васильевичем...» Это мечтатель, который стремится к реальному. Он ждет, что, может быть, «пробьет грустный час, когда он за один день этой жалкой жизни отдаст все свои фантастические годы...».
Мечтатель Достоевского — обаятельное, возвышенное, страдающее существо.
Вместе с тем, герой «Белых ночей» не только жертва, но и своего рода «преступник». Он и чувствует себя перед пришедшим к нему приятелем так, как будто «сделал в своих четырех стенах преступление». И это преступление состоит не в том, что он не находит общего языка со своим приятелем, а в том, что он из своей «одинокости», из своего отщепенства сделал принцип. Он замкнулся в своем уединении, залюбовался собой в своих героических мечтах. Жизнь его отвергла, а он решил презреть ее. «Но покамест еще не настало оно, это грозное время, — он ничего не желает, потому что он выше желании, потому что с ним все, потому что он пресыщен, потому что он сам художник своей жизни и творит ее себе каждый час по новому произволу». Этот мечтатель — «лишний человек» и «эгоист поневоле», но все же он эгоист. От его пресыщения жизнью, замкнутости, иногда высокомерного отсутствия желаний недалеко до душевного распада: превращения добрых и высоких желаний в их противоположность — в злые и даже негуманные поступки. Так формировался в сознании писателя будущий тип Ставрогина («Бесы»), Вельчанинова («Вечный муж»), антигероя «Записок из подполья».
В отличие от своих современников и друзей — А. Плещеева с его повестью «Дружеские советы», Я. П. Буткова — автора очерков «Петербургские вершины» и повести «Странная история» — Достоевский не связывает психологию мечтателя с отсутствием или ограниченностью мировоззрения человека. Видя слабость, раздвоенность натуры мечтателя, его нерешительность, Достоевский ценит честность его образа мыслей, отдает должное его неравнодушию к несчастиям людей, его способности сострадания, его мечте о всеобщем благе.
Повесть А. Плещеева «Дружеские советы» посвящена Достоевскому. Сюжет ее близок к «Белым ночам». Два приятеля, один из которых мечтатель, идеалист, романтик, беспокойное существо, а другой — «добрый малый», богатый, ограниченный, легкомысленный, любят одну и ту же девушку, но не подозревают об этом. Девушка сочувствует мечтателю, но в силу обстоятельств вынуждена идти замуж за «реалиста». Мечтателю же она дарит несколько минут, составивших единственное счастье всей его безрадостной, тяжелой, «головной» жизни.
Повесть Достоевского отличается большей глубиной проникновения в тип мечтателя, исследованием «мечтательства» как социально-психологического явления. Герой Достоевского встречает девушку-мечтательницу Настеньку, которая является невестой другого. Оценив благородное сердце мечтателя, ответив ему теплом и участием, Настенька все же предпочла человека более реального. «Зачем он — не вы? — спросила она. — Он хуже вас, хотя я и люблю его больше вас». В этих словах — приговор мечтателю, неизбежность и неотвратимость его трагической судьбы.
Сюжетное сходство произведений делает особенно заметным их различие. Достоевского мало интересует тип благоденствующего обывателя, его мечтатель не выглядит слабым и жалким рядом с преуспевающим дельцом, он не жалок, а трагичен. Дело не в том, что бедный человек, как у А. Плещеева, не может быть счастлив. Страшно то, что жизнь разрушает целое мировоззрение, благородное, высокое и гражданственное, по своему нравственному содержанию в высшей степени необходимое для счастья всех.
Почти в одно время с «Белыми ночами» появился роман Гончарова «Обыкновенная история». В нем тоже были сопоставлены два типа: мечтатель (Адуев-младший), и реальный деловой человек (Адуев-старший). Гончаров видел в мечтательстве дань моде, эпигонство, подражание веяниям времени и одновременно — свойство молодости, наивность, провинциальное незнание жизни. Его мечтатель — натура заурядная. Адуев-младший очень скоро перерождается, превращается не в делового человека, как его дядя, а в стяжателя. Если дядя был не просто делец, но «поэт» в своем деле, любивший деловую наполненность жизни, то Адуев-младший — циник. Все его интересы в прозаическом накопительстве. Гончаров подошел к проблеме мечтательства иначе, чем Достоевский. Он обратил внимание на антигуманность жизни, которая все больше охватывает общество. Этот процесс обедняет людей нравственно, обезличивает, ожесточает, уродует.
Острое ощущение пороков действительности, сочувствие «бедным людям», стремление действенно осуществить протест привели Достоевского в общество петрашевцев.
В 1846 году Достоевский познакомился с Петрашевским, а с 1847 года начал посещать его «пятницы», где обсуждались политические события на Западе, ставились вопросы философские, политико-экономические, эстетические. Все разговоры, споры, доклады в кружке Петрашевского приводили к одному выводу — к мысли о необходимости бороться против крепостного права, добиваться освобождения крестьян. 15 апреля 1849 года Достоевский прочитал на собрании у Петрашевского «Письмо Белинского к Гоголю». Исполненное «дерзкого вольнодумства», как было сказано в «донесении», резко толкующее о «православной религии, о судопроизводстве, законах и властях», письмо вызвало всеобщее одобрение.
За чтение этого письма, за участие в революционном кружке Спешнева и в подготовке тайной типографии Достоевский вместе с другими петрашевцами был арестован и заключен в крепость. Писатель мужественно перенес долгое и мучительное тюремное заключение, на допросах вел себя смело и достойно, сделал попытку «спасти» Петрашевского, что было безнадежно и рискованно, старался в своих показаниях уменьшить вину товарищей.
Петрашевцы были приговорены к смертной казни, в последнюю минуту замененной каторжными работами и ссылкой. Над ними была проделана вся церемония подготовки к казни и только после этого зачитан новый приговор. В своих произведениях Достоевский не раз возвращался к пережитому в эти минуты (и в «Дневнике писателя» и в романе «Идиот»). «Мы, петрашевцы, стояли на эшафоте и выслушивали наш приговор без малейшего раскаяния, — вспоминал Достоевский в „Дневнике писателя". — Без сомнения, я не могу свидетельствовать обо всех, но думаю, что не ошибусь, сказав, что тогда, в ту минуту, если не всякий, то, по крайней мере, чрезвычайное большинство из нас почло бы за бесчестье отречься or своих убеждений. Приговор смертной казни расстреляньем, прочтенный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти... но то дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом — представлялись нам не только требующими раскаяния, но даже чем-то нас очищающим, мученичеством, за которое многое нам простится!»
В тяжелых условиях каторги в Омской тюрьме Достоевский провел годы с 1849 по 1854, а затем до 1859 года служил в Семипалатинске рядовым линейного батальона. В это тяжелое десятилетие Достоевский много передумал и перечувствовал. Мысли его утверждались в дружеских беседах с приехавшим в Семипалатинск из Петербурга А. Е. Врангелем, либеральным прокурором и добрым человеком, с киргизским просветителем Чоканом Валихановым, который сердечно привязался к нему. Как эстафета, переданная от одного поколения политических ссыльных последующему, была воспринята Достоевским помощь родных и знакомых декабристов. В годы ссылки Достоевский пережил сильное увлечение М. Д. Исаевой, проявившей к нему живое сочувствие и ставшей его женой. Писатель был убежден, что если бы не участие этих прекрасных людей, едва ли удалось бы ему выжить в страшных условиях каторги.
На десять лет Достоевский был исключен из литературы. Для его художественного и публицистического таланта, для его страстной, деятельной натуры, жаждущей участия в общественной жизни, это было невыносимо тяжело, трагично. Но он считал, что годы каторги и ссылки не прошли зря. Он ближе узнал свой народ, его «невысказанные» мысли, душу, увидел, что для него преступники — люди не отверженные, не изгнанные, не просто виноватые и осужденные, а «несчастные». Народ не был снисходителен к преступникам или просто жалостлив, он разделял вместе с ними ответственность за преступление, он добровольно возлагал на себя страдание за всеобщее зло, которое привело к «греху», к страданию. В этой идее Достоевский чувствовал и любовь и доверие народа к человеку и, вместе с тем, какую-то стихийную гражданственную настроенность, которая тем более удивительна в народе, что он унижен, темен, необразован, бесправен.
Не случайно после каторги и ссылки любовь Достоевского к народу стала глубже, а мысль о неооходимостй его непременного освобождения, просвещения стала неотступной. В идее «почвенничества», соединения мыслящей части общества и народа Достоевский видел возможность общественного прогресса. Именно эту идею он и начал проводить и развивать в своих журналах («Время» - 1861—1863, «Эпоха» - 1863—1864), которые издавал вместе с братом — М. М. Достоевским.
«Почвенничество» Достоевского было своеобразно, в нем заметны колебания между «западничеством» и «славянофильством».
Достоевский считал невозможным перенесение в Россию западных политических форм жизни (парламент, конституция, революционые методы борьбы с правительством), он надеялся на постепенное вживание русского общества в идею нравственного очищения и возвышения. Но, вместе с тем, «почвенничество» Достоевского не было слепым поклонением патриархальной российской старине (ее Достоевский страстно отвергал и спорил со славянофилами). По его мнению, «русская идея» должна быть «синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях». Таким образом, хотя идея соединения дворянства и народа и была утопична и потому неверна, мысль о больших возможностях, заключенных в душевной силе народа, о привлечении его к активному участию в прогрессивном развитии общества, использовании достижений Европы в области культуры и общественной мысли (в которых Достоевский убедился, путешествуя по Европе в 1863, 1865 годах и затем живя за границей с 1867 по 1871 год), мысль о «синтезе всех идей» была исторически оправдавшимся предвидением. Вместе с тем Достоевский прекрасно знал и видел все отрицательные стороны буржуазного прогресса, и прежде всего обездушивание, меркантилизм, поклонение Ваалу, которые предстали перед ним в Европе. Свои размышления о русской общественной мысли и буржуазной цивилизации, о тех, кто вложил свой вклад в идею о «счастье человечества», — Белинском, Грибоедове, Фонвизине, Пушкине, идеалистах 40-х годов, петрашевцах, Достоевский высказал в «Зимних заметках о летних впечатлениях», в статьях о литературе, напечатанных в журналах «Время» и «Эпоха».
В первом из этих журналов-писатель напечатал пять статей о русской литературе, в которых изложил свой взгляд на задачи, стоящие перед искусством. С большим вниманием и уважением отнесся он к революционно-демократической критике, хотя полемизировал со многими положениями Добролюбова и Чернышевского.
Самостоятельность, независимость суждений, защиту «отрицательного» направления в литературе Достоевский одобрял и принимал, но представления о революционном вмешательстве в действительность отвергал. Поэтому он упрекал Добролюбова в своеобразном «диктаторстве», в стремлении утвердить свою эстетическую позицию как единственно правильную: В статье «Г—бов и вопрос об искусстве» Достоевский писал об утилитаризме взглядов Добролюбова. «Вы не отвергаете художественности, — писал Достоевский, — но требуете, чтоб художник говорил о деле, служил общей пользе, был верен современной действительности, ее потребностям, ее идеалам. Желание прекрасное. Но такое желание, переходящее в требование, по-нашему есть уже непонимание основных законов искусства и его главной сущности — свободы вдохновения. Это значит просто не признавать искусства, как органического целого».
Защищая позицию Добролюбова, Достоевскому ответил Чернышевский в своей рецензии на № 1 журнала «Время». «Если бы вздумалось нам поспорить с „Временем", — писал он, - мы заметили бы, что ошибается оно, когда говорит о статьях, подписанных буквами —бов, как будто об имеющих притязание на авторитетность... Взгляд этот развивается в людях самою жизнью, независимо от каких-нибудь статей, и навязать ею своими статьями — бов никому не надеется». В целом же Чернышевский нашел, что журнал Достоевского «заслуживает внимания публики», независимо, «прямо» и «резко» высказывает свои мнения о других периодических изданиях.
В то же время Достоевский видел в Добролюбове «увлекательного, высокоталантливого» критика, «благородного деятеля», который стремится неуклонно к правде, то есть к освобождению общества от темноты, рабства, внутреннего и внешнего, страстно желает будущего счастья. Так же уважительно, несмотря на полемику с ним, Достоевский отзывался и о Чернышевском.
Острыми и резкими были выступления Достоевского против реакционных журналов «Русский вестник», «Век». Прогрессивность позиции Достоевского во «Времени» выразилась в том, что писатель защищал от нападок «Русского вестника» сатирическое приложение к «Современнику» — добролюбовский «Свисток». «Пусть они иногда не правы, далеко заходят, опрометчивы, неумеренны. Но мысль-то их недурна. Она нова в нашей литературе», — писал он об авторах «Свистка». В «почвеннической» редакции «Времени» не было единства. Но лицо журнала определяла позиция не А. Григорьева, Н. Страхова и других, а Достоевского. П. Страхов даже жаловался, что полемический тон его статей по отношению к некоторым авторам (главным образом, прогрессивного направления) смягчался редакцией. В одну статью Страхова была, например, вставлена Достоевским фраза, оказавшаяся совсем «не во вкусе» автора: «Вольтер целую жизнь свистал и не без толку и не без последствий. (А ведь как сердились на него, и именно за свист)». Достоевский в своем журнале выступал сторонником обличительного направления в литературе в противоположность настоящему «почвеннику» Н. Страхову, который видел в обличительстве признак упадка современной литературы.
В своих статьях Достоевский говорил о том большом значении, какое имела литературная критика для формирования новых убеждений в обществе «в последнее время деятельности Белинского». Такая же деятельность, по мнению Ф. М. Достоевского, необходима была бы и в 60-е годы. Начало этого десятилетия Достоевский определил как «время роста и воспитания, самосознания, время нравственного развития, которого нам еще слишком не достает». Полемика Достоевского с революционно-демократическим направлением обострилась после того, как умер Добролюбов и арестовали Чернышевского. В спор с Достоевским в «Современнике» вступил М. Антонович, резко и не всегда достаточно аргументированно защищавший позицию революционных демократов, а затем и Салтыков-Щедрин. «Современник» высмеивал «почвенничество» журнала «Эпоха». Достоевский же полемизировал с чересчур, по его мнению, резким «свистом» «Современника».
Однако трезвое понимание недостатков современного Достоевскому самодержавного режима, неприятие капиталистических форм жизни, признание необходимости обновления действительности — все это сближало Достоевского с позицией, которую он горячо оспаривал. В мировоззрении Достоевского, в конечном счете, побеждали демократические взгляды.
Не случайно и Чернышевский в 60-е годы и Салтыков-Щедрин позднее отмечали прогрессивный смысл литературной деятельности Достоевского. Так, роман «Униженные и оскорбленные» Чернышевский назвал самым важным и самым лучшим «по своему достоинству» из всех произведений, напечатанных в № 1 журнала «Время» за 1861 год.
Этим романом Достоевский как бы связал свои произведения, написанные до каторги, с тем, что было им создано после возвращения. «Напишу роман из петербургского быта, вроде „Бедных людей" (а мысль еще лучше „Бедных людей")», — писал он брату еще из Семипалатинска. Годы каторги не заставили Достоевского изменить идее, с которой он начал свое вхождение в литературу. Достоевский продолжал развивать высказанную еще в романе «Бедные люди» мысль о трагедии личности, условиями жизни лишенной достоинства и человеческих прав.
Чернышевский заметил, что роман «Униженные и оскорбленные» имеет форму автобиографии. Он представляет собой записки «неудавшегося литератора», человека больного, дни которого сочтены. Форма записок дает возможность свободно включать в повествование размышления над происходящим, оценки людей, мнений, произносить суд над тем, что герой видит и наблюдает. Надо полагать, имея в виду публицистические отклики на события 50—60-х годов, включенные в роман, Достоевский назвал его «фельетонным».
В поисках героя времени Достоевский в «Униженных и оскорбленных» снова обратился к характеру «мечтателя» (автор записок), человеку высоких идей, но слабо выраженных желаний, тип которого был выведен им в ранних произведениях («Белые ночи», «Неточка Незванова» и др.), и сопоставил его с характером, полным «гордости и силы» (Наташа Ихменева). Достоевкий как бы подтвердил оценку типа «мечтателя», данную в прежних произведениях, и продолжал поиск героической натуры.
Центральная сюжетная линия в романе «Униженные и оскорбленные» напоминает сюжет «Белых ночей»: «мечтатель» (Иван Петрович) любит девушку (Наташу Ихменеву) и видит в любви к ней все счастье своей жизни. Она же, хотя и понимает высоту его души, отдает предпочтение человеку, гораздо менее достойному, ветреному, бесхарактерному (Алеше Валковскому). В этом выборе — осуждение типа мечтателя.
Лирический мотив романа варьирует пушкинский: «А счастье было так возможно...» Последние слова записок Ивана-Петровича: «И в глазах ее я прочел: „Мы бы могли быть навеки счастливы вместе!"».
В чем же причина того, что люди как бы сами отказываются от своего счастья и идут навстречу горю, бедам, обидам, даже унижениям? Причина — в самой жизни, которая лишает людей, говоря словами Пушкина, «покоя и воли». Если Пушкин писал в 1830-е годы: «На свете счастья нет, но есть покой и воля», то у героев Достоевского нет уже той цельности натуры, которая позволяет им стать вне зла. Ни душевного спокойствия, ни свободы выбора решений им не дано. Воплощением злого рока, как бы символом скрытых и враждебных человеку сил жизни является в «Униженных и оскорбленных» князь Валковский. То, что писатель сконцентрировал зло в определенном лице, особенно подчеркивает гнет социальной несправедливости. Не личная воля князя Валковского делает его почти демонической натурой. Его поддерживают обстоятельства, «связи», которых нет у «бедных людей». Маленькая Нелли и ее мать гибнут не потому, что кругом злые люди, а потому, что зло — многолико. Оно принимает «усовершенствованные» формы: от тонкого обмана и игры на слабостях человеческой психологии (Валковский — в судьбе Наташи и Алеши) до грубых угроз (Валковский и Иван Петрович) и прямой жестокости (Валковский и его жена и дочь Нелли).
Если в сопоставлении типа мечтателя с характером гордым и сильным видны его слабые стороны (отсутствие активной, деятельной любви, неумение помочь близким и дорогим людям — Нелли, Наташе), то в столкновении с князем Валковским обнаруживаются честность, прямота, непримиримость Ивана Петровича. Достоевский продолжил суд над мечтателем, своеобразным «лишним человеком», начатый еще в ранних произведениях. В то же время, он намечает характер нового человека, самоотверженного, способного ради своего чувства порвать с родными, близкими, уйти от семьи, друзей, перешагнуть через все препятствия. Эти особенности нового характера Чернышевский почувствовал в Наташе Ихменевой. И то, что именно этому характеру Достоевский отдал предпочтение, было очень знаменательно, отвечало требованию времени.
В статье «Забитые люди» Добролюбов относит Достоевского к числу немногих писателей, у которых «не только верно отражаются явления жизни, но которым доступен более или менее и общий таинственный смысл ее». Такие писатели, по мнению Добролюбова, при их чуткости «могут стать двигателями общественного сознания». Роман «Униженные и оскорбленные» с верно понятой идеей времени вставал в один ряд с такими произведениями, как «Дворянское гнездо» и «Накануне» Тургенева, «Гроза» Островского и др.
Добролюбов в статье «Забитые люди», анализируя произведения, написанные Достоевским до каторги, и роман, созданный после возвращения, писал, что их объединяет «гуманическое» направление, «боль о человеке, который признает себя не в силах или не вправе быть человеком».
Эта «боль о человеке» пронизывает и «Записки из мертвого дома» (1861—1862) — произведение об ужасах российской каторги и о тех огромных душевных силах, которые гибнут в народе. Достоевский создает здесь целую галерею портретов преступников, у каждого из которых своя индивидуальность. Среди «отверженных» Достоевского есть незаурядные личности. (Орлов, Петров), в которых видна и жажда деятельности, и жажда мщения. Их преступления — своеобразный бунт, вызов общественным условиям. Иногда преступники — люди, стихийно протестующие против диких обычаев, связанных с крепостным правом (Сироткин), иногда — слабые, запутавшиеся среди предрассудков, всеобщей жестокости и грубости («Акулькин муж»).
Острожники интересуют Достоевского не сами по себе, а как свидетельство тех нравственных и психологических процессов, которые происходят в народе. Непримиримость и слепота, бунт и полное смирение — эти контрасты и противоречия кажутся Достоевскому проявлением протеста и исканий, выросших на почве неразвитости, необразованности народной. Достоевского поражает то, сколько великих сил погибло зря в Мертвом доме. «Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто виноват? То-то, кто виноват?» Этими словами заканчивает герой Достоевского свои записки.
Д. И. Писарев в статье «Погибшие и погибающие» обратил внимание на внутренний, глубинный смысл произведения Достоевского. По его мнению, условная, неполная, половинчатая свобода обычной жизни, уродующая нравственность людей, естественно, закономерно приводит их к каторге. Каторга оказалась олицетворением несостоятельности деспотического режима. Так было воспринято произведение Достоевского и Герценом, сравнившим изображение каторги у Достоевского с дантовскими кругами ада и с фресками Микеланджело («Страшный суд») в Ватикане. Благодаря Достоевскому весь мир узнал об ужасах российской каторги. Это произведение принесло ему мировую известность.
Раздумья о судьбах России, ее народа, ощущение переходного исторического момента (после падения крепостного права) приводили Достоевского к поискам героя времени, усиливали внимание писателя к проблеме отношений человека и общества. Тип современного героя Достоевский исследовал в двух произведениях этих лет — повести «Записки из подполья» (1864) и романе «Преступление и наказание» (1866).
Время создания этих произведений — мучительное и трудное для писателя.
Поиски, потери, разочарования, надежды сменяют друг друга, подчеркивая зыбкость, хрупкость счастья. Почти одновременно Достоевский теряет двух самых близких ему людей. Умирает жена — М. Д. Исаева и брат Михаил. Достоевский остается в журнале «Эпоха» един. На страницах его не без влияния ближайших сотрудников Достоевского — сторонников идеи «почвенничества» в ее чистом виде — А. Григорьева и славянофиля Н. Страхова усиливается полемика с революционно-демократической мыслью. Наконец журнал закрыт.
Интерес Достоевского к важнейшим социальным вопросам свел его с людьми, увлеченными передовыми идеями. В этот период возникают дружеские отношения писателя с будущей известной деятельницей Парижской Коммуны и Первого Интернационала А. В. Корвин-Круковской. Перед Достоевским предстал тип активной, героической натуры, разделяющей «нигилистические» убеждения. А. В. Корвин-Круковская становится невестой писателя. Разница воззрений развела вскоре Достоевского и А. В. Корвин-Круковскую. Но Достоевский всегда считал, что Анна Васильевна — одна из лучших женщин, которых он когда-либо встречал в жизни, человек с «идеалом в душе».
Противоречивое отношение к современным «отрицательным» идеям — понимание их органичности для русской жизни, интерес к героической натуре и неодобрение революционности — выразилось в произведениях Достоевского.
В «Записках из подполья» Достоевский создал замечательный по глубине и силе обобщения парадоксальный образ «антигероя», черты которого развивались во всех произведениях его, написанных после «Записок». Это своеобразный вариант «лишнего человека», который, несмотря на «высокие стремления», так ничего не смог и не успел. Герой Достоевского — человек с чуткой душой, постоянно уязвляемый грубой действительностью, страдающий сам и приносящий страдание другим людям. Невозможность реализовать свои гуманистические стремления приводит его к совершению злых поступков, которые потом еще больше мучают его. Это трагическая натура, искаженная отсутствием полезной деятельности, активная, отзывчивая на страдания других людей.
Другой вариант современного героя Достоевский создал в образе Раскольникова («Преступление и наказание»).
В процессе работы Достоевский расширил и углубил первоначальный замысел романа «Пьяненькие» «психологическим отчетом одного преступления». Постепенно сложился сюжет романа «Преступление и наказание». В письме М. Н. Каткову Достоевский писал: «Молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шатости в понятиях, поддавшись некоторым странным „недоконченным" идеям, которые носятся в воздухе, решился разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты... „Она никуда не годна", „Для чего она живет?", „Полезна ли она хоть кому-нибудь?" и т. д. Эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Он решает убить ее, обобрать... и потом всю жизнь быть честным, твердым, неуклонным в исполнении „гуманного долга человечеству", чем уж, конечно, „загладится преступление"». Но молодой человек не смог завершить задуманное. Преступление не сблизило его с человечеством, а разъединило с людьми. «Закон правды и человеческая природа взяли свое... Преступник сам решает принять муки, чтобы искупить свое дело».
Достоевский поставил в центре романа натуру отзывчивую, честную, способную испытывать душевную боль при виде чужих страданий и готовую прийти на помощь людям. Это был тип человека, появившийся в русской жизни в 60-е годы, характер «новых людей», стремящихся к деятельному добру, пришедших на смену мечтателю и говоруну — «лишнему человеку». Но в отличие-от Чернышевского, показавшего в романе «Что делать?» устойчивость, ясность и благородство убеждений «новых людей», Достоевский обратил внимание на исторически обусловленную противоречивость, «недоконченность» их идей. В этом смысле Раскольников сближается с трагической фигурой Базарова в романе «Отцы и дети». Теория тургеневского «нигилиста» также приходит в противоречие с вечными законами жизни, логика и рассудок сталкиваются с отвергаемыми им чувствами и ощущениями. И у Тургенева, и у Достоевского «новый человек» не может найти себе ни места в окружающем мире, с которым он конфликтует, ни настоящей деятельности. Любовь и правда жизни приходят в противоречие с рационализмом теоретических построений.
Раскольников пишет статью, в которой высказывает мысль, что люди делятся на два разряда: на «материал» и «необыкновенных» людей, которые способны сказать новое слово в истории. Последних очень мало, и они Имеют право властвовать над людьми, они могут переступить закон — таковы Наполеон, Ликург, Магомет.
Они не остановятся ни перед преступлением, ни перед великой кровью, чтобы совершить задуманное. Не зная, с чего начать действовать, Раскольников решил проверить себя — к какому разряду людей он принадлежит: «тварь я дрожащая или право имею». Так возникает замысел «фантастического» преступления, которое совершает Раскольников. Проницательный Порфирий Петрович, старающийся разобраться в основной причине преступления Раскольникова, говорит: «А опасен этот подавленный, гордый энтузиазм в молодежи!», «Статья ваша нелепа и фантастична, но в ней мелькает такая искренность, в ней гордость юная и неподкупная, в ней смелость отчаяния». Раскольникова он называет «наиблагороднейшим человеком», «даже с зачатком великодушия», а в преступлении его видит «книжные мечты», «теоретически раздраженное сердце».
Раскольников убивает старуху-процентщицу, безжалостную к страданиям и бедности приходящих к ней людей. В Раскольникове появляется желание «отомстить», помочь матери и сестре, обеспечить себя, чтобы затем делать только добрые дела для «всего человечества». Но убив старуху, Раскольников «себя убил». Ему пришлось убить и ее сестру — Лизавету Ивановну, существо кроткое, доброе, забитое. И с этого началось крушение. За свое преступление он наказан страшными муками совести, разъединением с самыми дорогими ему людьми — матерью, сестрой, друзьями. Его мучает не только самое преступление, но и то, что он потерял веру в свою теорию, отказался от гордыни и хотя и с большим усилием, но согласился с идеей «пострадать», предложенной ему Порфирием Петровичем и Соней, грешницей, которая тоже себя убила ради спасения голодных детей, своих братьев и сестер.
Принимая на себя страдание за преступление, Раскольников соединяется с людьми, приближается к Соне и ее вере в бога, сближается с матерью и сестрой. Но полностью правду Сони Раскольников все же не может разделить. В нем продолжают жить тревога и беспокойство о погибшей «идее». У него нет веры в то, что смирение, кротость, страдание смогут побороть зло.
В Раскольникове Достоевский спорит не только с революционно-демократическими теориями активного отшения к миру, но и с самим собой. В суде над Раскольниковым он принимает тo сторону своего героя, понимая законность его «бунта», то сторону тех, кто его осуждает. Роман «Преступление и наказание» — одно из самых законченных в художественном отношении произведений Достоевского. Он построен как суд над Раскольниковым — суд юридический, нравственный, суд собственной совести героя. Все три линии суда связаны образом Порфирия Петровича. «Три встречи» Раскольникова с Порфирием Петровичем конденсируют философское содержание романа. В восприятии Порфирия Петровича преступление Раскольникова выглядит как порыв героической натуры, полной высоких и благородных стремлений, которым действительность не дает возможности воплотиться в полезной деятельности. Такова отрицательная сила действительности, что мысль о подвиге превращается в преступление.
Характеризуя таким образом преступление Раскольникова, Достоевский имеет в виду и политическое «преступление», связанное с революционной деятельностью. В осуждении Достоевским «атеизма» и «социализма» современных ему героических натур так много понимания высоких мотивов, вызывающих «заблуждение», «помрачение», что в споре с революционными демократами главным обвиняемым все же оказывается действительность. Бедность, пьянство, голодные дети, жестокость окружающих, горе и страдание (картина жизни Мармеладовых, судьба Сони) наводят Раскольникова на мысль о преступлении. Безвыходность, отчаяние, одиночество, сила протеста и невозможность реализовать его объясняют, почему его бунт принимает форму преступления.
Суд над Раскольниковым превращается в поиски истины. Размышления и споры о боге, вере и неверии стоят в центре нравственных, философских и политических исканий в романе. «В чем жизнь? Как жить?» — эти вопросы решают все герои романа. Две фигуры имеют как бы символическое значение. Это Катерина Ивановна, которая так много страдала, что отказывается перед смертью от исповеди и от бога и идет на улицу искать затерявшуюся, но несомненно где-то существующую справедливость, и Соня, которая, несмотря на все страдания, укрепляется духом в мыслях о боге. Она свято верит в возможность нравственного обновления и возрождения через веру. Трепетным голосом читает Раскольникову сцену из Евангелия — воскресение Лазаря, желая вселить в него надежду на возрождение. Раскольников тянется к Соне, но ее правда кажется ему детской верой в чудо. И ему больше хочется «взять все за хвост, да и бросить к черту». Раскольников все время колеблется между верой и неверием, и Достоевскому не удается убедить читателя даже в эпилоге, что евангельская правда Сони стала и правдой Раскольникова. Так, в поисках, душевных муках и мечтаниях Раскольникова отразились собственные сомнения, внутренняя борьба, споры с самим собой, которые непрестанно ведет Достоевский.
Раскольников окружен в романе персонажами, которые являются как бы его «двойниками»: в них снижается, пародируется или оттеняется какая-либо сторона личности главного героя. Благодаря этому роман оказывается не столько судом над преступлением, сколько (и это главное) судом над личностью, характером, психологией человека, в которых отразились черты русской действительности 60-х годов: поиски правды, истины, героические стремления, «логизирование», «шатания», «заблуждения».
В сравнении с умным, но ординарным Разумихиным видна незаурядность личности Раскольникова, стремящегося к «всеобщности» решения вопросов о бедности, нищете, несправедливости. Деловой человек Лужин с его «экономическими теориями», оправдывающими эксплуатацию человека, душевный деспотизм, построенными на выгоде и расчете, оттеняет бескорыстие «теории» Раскольникова. И хотя теория и одного и другого приводит к мысли, что «людей резать можно», мотивы Раскольникова благородны, выстраданы сердцем, они не просто расчет, а заблуждение, «помрачение ума». Рядом с «механическим» человеком, эпигоном нигилизма Лебезятниковым, который, ни о чем не думая, мигом пристает «непременно к самой модной ходячей идее, чтобы тотчас же опошлить ее, чтобы мигом окарикатурить все» (например, некоторые мысли Чернышевского в романе «Что делать?»), рядом с ним — Раскольников с его выстраданной теорией оказывается живым, достойным сочувствия в своих исканиях и заблуждениях. Свидригайлов, человек без совести и чести, как бы предостережение Раскольникову, если он не послушается голоса собственной совести и захочет жить, имея на душе преступление, не искупленное страданием. Свидригайлов — самый мучительный для Раскольникова «двойник», потому что в нем раскрываются глубины нравственного падения человека, из-за душевной опустошенности пошедшего по пути преступлений. Свидригайлов — «черный человек», который все время тревожит Раскольникова, хочет захватить его в плен «бесчестия» и с которым поэтому особенно отчаянно борется герой. Раскольников все время стремится разорвать ту нить, которая внутренне связывает его, совершившего преступление, со Свидригайловым. Не случайно именно с появлением Свидригайлова связана линия Германа из пушкинской «Пиковой дамы». В сне Раскольникова после появления Свидригайлова проходит «видение Германа» — мучительный образ убитой старухи. Черты человека, подчинившего жизнь идее самоутверждения и обогащения, добровольно отказавшегося от любви и счастья, созданного Пушкиным, частично воплощаются в Раскольникове. Но трагедия героя Достоевского углубляется, расширяется. Это трагедия времени, а не только характера. Перекличка с Пушкиным подчеркнута и сюжетно: оба героя стремятся «начать» жить, не останавливаясь перед преступлением, которое сходно — убийство никчемной, никому не нужной старухи. И все-таки и в одном и в другом случае преступление влечет возмездие. Пушкинская тема преступления и возмездия проходит в романе Достоевского.
Соня, Порфирий Петрович развивают идею искупления, преступления страданием. Миколка, взявший на себя преступление Раскольникова и решивший пострадать, подтверждает глубину и правильность мысли об очищении страданием, о пути нравственного совершенствования как избавления от зла. Таким образом, все сюжетные линии романа глубоко связаны его философским смыслом.
Роза Люксембург писала: «Романы Достоевского представляют собой самое страшное обвинение, брошенное в лицо буржуазному обществу: истинный убийца, губитель человеческих душ — это ты!»
Соотечественники зачитывались романом. Роман «Преступление и наказание» получил широкую известность в России и за рубежом. Писарев отметил глубину исследования Достоевским мотивов, приводящих Раскольникова к преступлению.
Подлинно героической натуры, способной одержать победу над злом, Достоевскому найти не удалось. В следующем романе «Игрок» (1866) появился образ человека, внутренне скованного, не свободного в своих мыслях, чувствах, поступках, отношениях с людьми, фатально зависящего от обстоятельств. Все герои романа «Игрок» находятся во власти стихийных сил, распоряжающихся их судьбой. Эти силы стягиваются к одной главной — деньгам. Все персонажи играют ту роль, которая им предназначена и которую они не выбирали. Герой романа хочет освободиться от рока, «обыграть» судьбу, но еще больше попадает в зависимость от нее. Люди хотят любить друг друга, но начинают ненавидеть (Полина и герой романа). В момент, когда герой и героиня больше всего близки, злые силы, связанные с властью денег, отбрасывают их друг от друга и соединяют с людьми, которых они не любят. Мысль романа развивается Достоевским в разных планах — трагедийном (автор записок и Полина), трагикомическом («бабуленька») и фарсовом (генерал и m-lle Blanche). В «Игроке» был продолжен и развит мотив «Пиковой дамы» Пушкина. Любовь и счастье людей поставлены «на карту», непрочны, хрупки и подчинены законам, лежащим вне человека.
Этот роман из-за жестоких условий договора с издателем должен был быть написан в очень короткий срок. Поэтому Достоевский вынужден был прибегнуть к услугам стенографистки. В Анне Григорьевне Сниткиной, пришедшей на помощь Достоевскому, писатель нашел преданного друга. Вскоре Анна Григорьевна стала его женой. В заграничном путешествии, в которое Достоевский отправился в 1867 году вместе с Анной Григорьевной, у него оформилась основная мысль нового романа «изобразить положительно-прекрасного человека», мысль «старинная и любимая», но за которую Достоевский боялся взяться, так как «идеал... еще далеко не выработался». Это был роман «Идиот» (1868).
Образ главного героя оказался для Достоевского «ужасно труден». В сохранившихся черновых заметках к роману виден сложный путь автора от героя; существа униженного и забитого, к будущему демоническому «злодею» (Ставрогину в «Бесах»), которого он захотел привести к идеалу и не смог, затем к Князю-Юродивому и наконец к Князю—Христу, которого Достоевский наделяет своеобразной мудростью и обаянием непосредственности, правдивости.
Князь Мышкин доверчиво и открыто идет к людям, надеясь помочь им в несчастьях, облегчить жизнь. Он видит портрет женщины, лицо которой прекрасно и в то же время отражает глубокое внутреннее страдание. Это — Настасья Филипповна, натура глубокая, страстная, человек с «пронзительным» умом и раненым сердцем. Она поставлена в ложное положение Тоцким, у которого находилась на содержании. И вот теперь ею все торгуют, как вещью. Князь Мышкин появляется в тот момент, когда Настасья Филипповна, испытывая боль и оскорбления от унизительных торгов, решает бросить всем вызов, шокирует общество своим напускным цинизмом.
Главная беда общества, в которое попадает князь Мышкин, — это всеобщая «разъединенность». «Богатства больше, но силы меньше,— говорит Лебедев,— связующей мысли не стало»; «Связующую мысль» и хочет внести князь Мышкин. Но это ему не удается. Эффект получается обратный. Желая примирить, он разъединяет всех своим посредничеством и еще больше ссорит. Своим появлением князь Мышкин как бы усиливает борьбу между добром и злом, происходящую в душах людей. Настасья Филипповна переходит от мечты о чистой и праведной жизни к страданию от невозможности ее осуществить и сама погружает себя в «цинизм». Рогожин то великодушен, то мрачен, то братается с князем, то хочет его убить. Ганя Иволгин то стремится жениться на Настасье Филипповне ради денег, то находит в себе силы отказаться от них.
Герои романа, соприкасаясь с князем Мышкиным, обнаруживают то высокое, что когда-то было в каждом из них и что оказалось загубленным жизнью. Ничтожный, жалкий и смешной Лебедев вдруг осознает низость своего падения, проникается сочувствием к «великой грешнице» графине Дюбарри, которая просит у палача отсрочить ей смерть, хотя бы на «одну минуточку». Даже его сердце способно сжаться от сочувствия душе другого человека, которую «до судорог» довели.
Князю Мышкину не удается спасти Настасью Филипповну, но он пробуждает душу девушки, которая его полюбила. Дочь генерала Епанчина, Аглая благодаря князю Мышкину поняла то неосознанное, что наполняло ее беспокойством, делало капризной, своенравной, неуживчивой. Это было стихийное, юное стремление к идеалу, к осмыслению жизни.
Она полюбила князя Мышкина, потому что он Дон-Кихот, «только серьезный, а не комический». Как-то раз она прочитала матери и гостям балладу Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный...». Она объяснила, почему ей нравятся эти стихи, и отнесла их к своему избраннику. «В стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается... Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю „рыцаря бедного", а главное, уважаю его подвиги», — заключила она.
В заметках к роману Достоевский сформулировал его основную мысль: «...жажда красоты и идеала и в то же время неверие в него или вера, но нет любви к нему. И беси веруют и трепещут». У Достоевского одновременно возникли и не могли отчлениться один от другого замыслы двух произведений: «Идиот» — об идеале и положительно-прекрасном человеке и «Бесы» — о натуре огромной, тоскующей, склонной к любви и мщению, которой «нужна жизнь, страсть, задача и цель соответственная» (Ставрогин). Идеал — и его искаженное отражение. Эта линия сведена в «Идиоте» до минимума, но она присутствует.
В своей гуманной активности и мужественной кротости князь Мышкин противопоставлен нигилистам с их теорией насилия. В изображении нигилистов Достоевский двойственен. С одной стороны, он шаржирует и изображает их как шантажистов, интриганов, выполняющих к тому же волю мошенника и дельца («дело сына Павлищева»). Но их интрига против князя Мышкина — результат заблуждения, а не собственной низости. Достоевский отвергает не нигилизм как отрицание, а нигилизм без мук. Выстраданный нигилизм и даже безбожие он не может не уважать. Трагедия молодежи, ищущей идеал, с большой силой изображена в «Объяснении» Ипполита, который, несмотря на свои семнадцать лет, возложил на себя трудную задачу: он «хотел жить для счастья всех людей, для открытия и для возвещения истины». Непосильное дело сломило его. Он болен, обречен на скорую смерть, и единственное, что он может еще успеть сделать, в чем проявить свое «я», свою волю, — убить себя. Но встреча с князем Мышкиным заставляет Ипполита забыть гордое одиночество, потянуться к людям, ждать от них участия и сострадания. Князь Мышкин с болью говорит о тех, кто хотя и заблуждается, но искренен и ищет: «Не из одного ведь тщеславия, не все ведь от одних скверных тщеславных чувств происходят русские атеисты и русские иезуиты, а из боли духовной, из жажды духовной, из тоски по высшему делу, по крепкому берегу, по родине...»
Роман «Идиот» был высоко оценен прогрессивной критикой. М. Е. Салтыков-Щедрин писал, что в этом романе Достоевский «вступает в область предведений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества».
Роман «Бесы» (1871) был написан сравнительно быстро. Идея его развивалась параллельно с работой над романом «Идиот». Эти два романа рассматривают одну и ту же проблему «идеала», личности и общества с двух противоположных точек зрения. Ни «праведник» (князь Мышкин), ни злодей (Ставрогин) не находят пути к истине, к людям. Вывод тот же. «Идеал ни наш... ни Европы еще не выработался». Стремление же к нему России — страстное, безудержное.
В этом романе Россия, взбудораженная, неспокойная, ищущая свой исторический путь, представляется Достоевскому страной, раздираемой бесами сомнений и заблуждений. Роману предпосланы два эпиграфа. Один — из стихотворения Пушкина «Бесы»: «Хоть убей, следа не видно, сбились мы, что делать нам?» Другой — из Евангелия: об исцелении бесноватого и возвращении его к Христу.
И в «Бесах», романе резком, сатирическом, полемическом по отношению к «нигилистам», Достоевский изобразил мучеников идеи: это Шатов, убежденный, что правда — в народе, а народ до сих пор по-настоящему не понят (его славянофильские воззрения, поиски бога особенно близки Достоевскому); Кириллов — который довел идею свободы воли до необходимости самоубийства; Ставрогин — мученик и злодей одновременно, натура гениальная, но во всем разочаровавшаяся и потерявшая грань между добром и злом, между подвигом и преступлением. Именно Ставрогину, чуткому к фальши, холодному и ироническому, способному не только на зло, но и на сострадание, отдают на суд свои воззрения все герои романа, именно с ним связаны их надежды и разочарования. Драма его личности, углубленная трагическими судьбами других героев, не нашедших «бога» и «идеи», придает политическому и сатирическому роману Достоевского оттенок философской трагедии.
Среди всеобщего разброда и шатаний важнейшие вопросы казались писателю требующими глубокого внимания и честного решения — это вопросы о вере и неверии, о Христе и социализме, о народном сознании и революции. В спорах Ставрогина и Шатова Достоевский отразил свои мучительные колебания между верой и неверием, отрицанием социализма и сомнением в правильности этого отрицания.
Несмотря на резкий сатирический характер «Бесов», остроту спора с революционно-демократическими идеями, этот роман отличается от антинигилистических произведений («Взбаламученное море» Писемского, «Кровавый пуф» Клюшникова, «На ножах» Лескова) тем, что Достоевский видел причину появления и распространения нигилизма в России не в происках Запада, а в обстановке русской жизни, в самих же нигилистах — не поклонников модной идеи, а людей заблуждающихся, но искренне ищущих истину.
Поискам правды, истины Достоевский посвятил свой следующий роман «Подросток» (1875). Главный герой, Аркадий Долгорукий,— «подросток». Он по замыслу писателя «и мелочен, и глубок, и много знает, и наивен, и мрачен. Надломлен. Но воскресенье и свет в конце». Это «поэма о том, как вступил подросток в свет. Это история его исканий, надежд, разочарований, порчи, возрождения, науки — история самого милого, самого симпатичного существа». Он «случайный сын» «случайного семейства», и ему хочется разобраться в окружающем беспорядке и хаосе, выяснить, как жить. Аркадий Долгорукий одержим идеей стать Ротшильдом, чтобы с помощью денег добиться независимости и свободы, но после всего пережитого и увиденного эта йдея меркнет, он начинает задумываться над тем, «что зло, что добро». «Он ищет руководящую нить поведения, добра и зла, чего нет в нашем обществе, этого жаждет он, ищет чутьем, и в этом цель романа», — пишет Достоевский.
Самой большой загадкой на пути исканий «подростка» является фигура его отца, человека разочарованного, страдающего, гордого, одинокого, «вечного скитальца», тоскующего по христианскому идеалу и в то же время неверующего. Он презирает людей, которые не самостоятельны, смиряются, уподобляясь «мыши», и мечтает о счастье человечества, о братской любви людей друг к другу. Именно эта мечта о «золотом веке» человечества и «унаследуется» его сыном Аркадием Долгоруким.
В «Подростке» Достоевский отмечает преемственную связь «русских европейцев» 40-х годов и современного ему поколения. Он гораздо более спокоен и объективен в отношении к молодому поколению в этом романе, чем в «Бесах».
Публицистичность, страстная заинтересованность в решении общественных проблем — характерная особенность таланта Достоевского. Наряду с созданием художественных произведений Достоевский занимается и публицистикой. Очень недолгое время (1873—1874) он редактирует реакционный журнал «Гражданин», в котором начинает печатать свой «Дневник писателя». Но работа в этом журнале не удовлетворяет Достоевского. Оставив «Гражданина», он начал сам издавать «Дневник писателя».
В «Дневнике писателя» за 1873, 1876, 1877, 1880 годы Достоевский обсуждал политические и литературные события времени. Анализируя современность, он сопоставлял ее с годами своего детства, юности. В «Дневнике» он создал портреты своих выдающихся современников — Белинского, Чернышевского, Герцена, высказывал свои суждения о литературных новинках, печатал художественные произведения: рассказ «Кроткая», сказку «Мальчик у Христа на елке».
В «Дневнике писателя» Достоевский был, как и в своих художественных произведениях, противоречив. Он спорил с идеями западничества, отрицал возможность присоединения России к европейской цивилизации, защищал особый, русский путь развития, вытекающий из своеобразия мировоззрения, уклада жизни и характера русского народа.
С болью писал Достоевский о несправедливых судебных процессах, о детях, голодных, обиженных, обездоленных, «с мрачным впечатлением в юной душе».
Мысли, высказанные в «Дневнике писателя», во многом родственны концепции действительности в последнем романе Достоевского «Братья Карамазовы» (1879—1880), явившемся итогом философских раздумий писателя.
Основную идею романа «Братья Карамазовы» Достоевский сформулировал в эпиграфе: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Евангелие от Иоанна. Глава XII, 24)». Это мысль о неизбежно происходящем в природе и в жизни обновлении, которое непременно сопровождается умиранием старого. Широта, трагизм, неодолимость процесса обновления жизни исследованы Достоевским во всей глубине и сложности. Жажда преодоления уродливого и безобразного в сознании и поступках, надежда на нравственное возрождение и приобщение к чистой, праведной жизни переполняют всех героев романа. Отсюда «надрыв», падение, исступленность героев, их отчаяние.
Неуравновешенный, увлекающийся, способный на великодушные поступки и неожиданно жестокий — Дмитрий Карамазов. Каждый день он дает себе слово прекратить беспорядочную жизнь, пьянство, дебош и каждый день нарушает его. В Дмитрии, больше чем в других братьях, бушует стихийная, необузданная, разрушительная, дикая, «карамазовская» сила.
Его брат, Иван, человек рационалистического склада. Он видит человеческие страдания, собирает факты о мучениях ни в чем не повинных детей, о жестокости и несправедливости людей, анализирует, мучается вопросом о пути к всеобщему счастью и справедливости.
Алеша Карамазов — праведник, стремящийся все простить и всех примирить. Однако не в его силах это сделать. Видя, как страсти разъединяют людей, он покидает монастырь и идет в мир искать правду. По свидетельству современников, у Достоевского возникал замысел сделать этого правдоискателя революционером: «Он совершил бы политическое преступление. Его бы казнили. Он искал бы правду и в этих поисках, естественно, стал бы революционером».
Алеша для Достоевского — главный герой романа. Это «был юноша отчасти уже нашего последнего времени, — пишет о нем Достоевский, — то есть честный по природе своей, требующий правды, ищущий ее и верующий в нее, а уверовав, требующий немедленного участия в ней всею силой души своей, требующей скорого подвига, с непременным желанием хотя бы всем пожертвовать для этого подвига, даже жизнью».
Страстное стремление вырваться из мрака к свету переполняет всех героев романа. Невозможность осуществить это желание вызывает отчаяние, надрывы. «Надрывы» — так и называется книга, в которой Достоевский рассказывает о мучительной судьбе Грушеньки и Катерины Ивановны, переходящих от любви к ненависти, от эгоизма к самопожертвованию, от надежды на счастье к отчаянию.
В сознании героев происходит борьба «за» и «против». «Pro» и «contra» так называется одна из книг романа. «Тут дьявол с богом борется, а поле битвы — сердца людей», — говорит Дмитрий. «Земляная карамазовская сила», «неистовая, необделанная», — причина всех несчастий. Она — олицетворение темных сил, опутавших Россию и мешающих ее обновлению. Воплощением ее в романе является отец — Федор Карамазов. Поэтому «детям» кажется, что освобождение от власти отца приблизит их к ненайденному, где-то существующему идеалу. Так наступает «помрачение». Дети желают смерти отцу.
Каждый из братьев (за исключением Алеши) мог бы убить отца, настолько слаба нравственная и родственная связь между отцом и детьми. Но убийцей становится человеконенавистник и «лакей» Смердяков, «случайный» сын Федора Карамазова. И все наказаны за преступление. Дмитрий принимает на себя страдание, идя на каторгу, хотя и не убивал отца. Растревоженная совесть Ивана приводит его к безумию, мучительным кошмарам, раздвоению сознания. Алеша теряет веру, Смердяков кончает жизнь самоубийством. Так проходит в романе мотив «преступления и наказания».
Построенный на резких контрастах, роман приводит к широким обобщениям: всепримиряющие проповеди старца Зосимы и бунт против мира, устроенного богом; Алеша — с его идеей любви и добра и Иван с его «Легендой о великом инквизиторе», приобщающем людей к благополучию с помощью насилия.
Мысль романа о стремлении людей к высокой духовности, к идеалу сконцентрирована в «Легенде о великом инквизиторе». Главное «мучение» людей, по Достоевскому, — в поисках свободы, идеала и «потребности всемирного соединения». Великий инквизитор предлагает людям отказаться от мук выбора самостоятельных решений, от страданий совести и довольствоваться «хлебом» и покоем, которые он может предоставить людям, «преклонившимся» перед ним. Христос же хочет, чтобы люди сами, сознательно, а не как стадо, пришли к свободе и не ради «хлеба» уверовали бы в идеал, а ради самой свободы. По мысли Достоевского, люди в своих стремлениях все время колеблются между Христом и великим инквизитором, между стремлением к идеалу и стремлением к покою. И драматизм положения их состоит в том, что живут они обманом, но вечно мучаются и страдают по Христу, по истинной правде, высокому идеалу и свободе.
Критика действительности и проверка разных путей ее обновления переплетаются в романе. Достоевский был очень озабочен, чтобы позитивная сторона (история старца Зосимы) «победила». Но не случайно мотивы страдания и борьбы оказались в романе сильнее и убедительнее.
Роман заканчивается сценой похорон Илюшечки. Мучительная судьба детей — самое сильное обвинение несправедливому миру. Вопросы: «Почему дите плачет?», «Можно ли построить здание будущего хотя бы на одной слезинке замученного ребенка?» — тревожат главных героев романа.
Роман «Братья Карамазовы» явился одним из значительнейших произведений Достоевского. Так был он воспринят современниками. В нем противоречиво сочетались сильные и слабые стороны мировоззрения Достоевского. В диалогах братьев — Ивана и Алексея — звучал голос самого писателя, искавшего настоящую правду и мечтавшего о счастливом будущем для всех людей.
В 1880 году Достоевский выступил с речью на пушкинских торжествах в Москве. В этой речи он сочувственно отозвался о людях неудовлетворенных, ищущих. Заслугой Пушкина, по мнению Достоевского, явилось то, что он впервые создал тип «несчастного скитальца в родной земле».
Этот тип Достоевский увидел в Алеко и особенно в его «гармонической полноте» — в Евгении Онегине. Достоевский подметил, что «бездомные скитальцы продолжают и до сих пор свое скитальчество и еще долго, кажется, не исчезнут». Историческую трагедию «скитальца» Достоевский видел в отсутствии связи у него с родной страной. Современный ему тип правдоискателя Достоевский связал с пушкинским образом «скитальца», с характером человека неуспокоенного, встревоженного, нигде не находящего применения своим возможностям.
Достоевский подчеркнул в Пушкине то, в чем видел идеал писателя: соединение гражданственности с высокой художественностью. По его мнению, Пушкин «явился великим народным писателем, как до него никогда и никто», и в то же время обладал удивительной способностью «всемирной отзывчивости».
Достоевский закончил свою речь призывом к братству, к великой общей гармонии.
Писатель Г. И. Успенский, присутствовавший на пушкинском празднике как представитель журнала «Отечественные записки», писал: «Когда пришла его очередь, он "смирнехонько" взошел на кафедру, и не прошло пяти минут, как у него во власти были все сердца, все мысли, вся душа всякого, без различия, присутствовавшего в собрании. Говорил он просто, совершенно так, как бы разговаривая с знакомыми людьми, не надседаясь в выкрикивании громких фраз, не закидывая головы. Просто и внятно, без малейших отступлений и ненужных украшений, он сказал публике, что думает о Пушкине как выразителе стремлений, надежд и желаний той самой публики, которая слушает его в данную минуту, в этом же зале. Он нашел возможным, так сказать, привести Пушкина в этот зал и устами его объяснить обществу, собравшемуся здесь, кое-что в теперешнем его положении, в теперешней заботе, в теперешней тоске. До Ф. М. Достоевского этого никто не делал, и вот главная причина необыкновенного успеха его речи».
Однако противоречивость суждений Достоевского, высказанных в речи, привела к тому, что уже на другой день Г. И. Успенский, прочитав речь, отвлекаясь от обаяния оратора, страстно заинтересованного в истине, отмечал, что в «ней есть еще нечто такое, что превращает ее в загадку, которую нет охоты разгадывать». Эта «загадка», по его мнению, состояла в элементах славянофильства и хотя мягкой, но все же критике социалистических идей. Однако Достоевский оказался действительно первым человеком, который публично заговорил о связи литературной идеи скитальчества с развитием социалистических идей в России. Вскоре после пушкинского праздника Достоевского не стало. Он скончался 27 января 1881 года. Похороны Достоевского превратились в грандиозное шествие людей, знавших и уважавших гражданскую деятельность и творчество писателя.
* * *
Облик Достоевского-писателя сложен и противоречив. Поиски правды, сострадание к людям, мечта о «счастье человечества» сочетались в нем с полемикой против социалистических идей, с неверием в переустройство мира по «логике» и «разуму». Однако гуманизм, искренность, напряженность нравственных и философских исканий делают его творчество близким людям нашего времени.
О творчестве Достоевского много разноречивых мнений и оценок у нас и за рубежом. Достоевского называли, певцом больной души и больной совести. Иногда его обвиняли в болезненном интересе к ненормальным, патологическим состояниям человеческой души, в чрезмерном внимании к мучениям и страданиям людей, в «жестокости таланта». Из неверных, односторонних истолкований особенностей его таланта и творческой манеры возникали «легенды о Достоевском». В них Достоевский был представлен то писателем, превозносившим зло и жестокость человеческой натуры, то проповедником терпения и смирения, то поклонником мистически понятой идеи Христа, то сторонником религиозных и церковных идей, то, напротив, разрушителем христианства и церковности, то «мракобесом» и реакционером, то психологом, но не реалистом и т. д. Одна из сторон мировоззрения или творчества Достоевского, вынутая из системы его взглядов и отношения к миру, абсолютизированная, образовывала очередную легенду. Так появилась легенда о Ницше — последователе Достоевского, о Достоевском — проповеднике мистики «русской души», Достоевском - «подпольном человеке», Достоевском — поклоннике жестокости, своеволия, Достоевском — певце абсурда жизни, се спутанности и хаоса.
Творчество писателя вобрало в себя опыт русской и мировой художественной литературы. Исследователи отмечали переосмысление Достоевским мотивов, образов, сюжетных положений, ситуаций многих произведений Пушкина, Гоголя, Бальзака, Гофмана, Шиллера, Гюго, Диккенса, А. Дюма. Творчество Достоевского явилось новым этапом в развитии русской и мировой художественной литературы.
Отдельные мотивы и образы находили отражение в творчестве писателей-современников: Тургенева, Гончарова, Некрасова, Островского, Толстого; более поздних — Гаршина, Чехова. Традиции Достоевского продолжили русские писатели конца XIX — начала XX века (А. Белый, И. Бунин, А. Куприн), проявились они и в советской литературе в творчестве М. Горького, К. Федина, Л. Леонова, М. Булгакова и др.
Как всякое сложное явление искусства, Достоевский не воспринимается однозначно. Его творчество было по-разному понято многими писателями. В мировой литературе появились последователи Достоевского среди представителей разных направлений. Реалисты унаследовали от Достоевского изображение смятенной человеческой души, страстную заинтересованность в решении общечеловеческих вопросов (Стефан Цвейг, Томас Манн, Фолкнер и др.) Декаденты и модернисты, отталкиваясь от односторонне понятого Достоевского, восприняли идею абсурда, хаоса, ощущение катастрофичности мира, затерянности в нем человека и в то же время напряженности и значительности его внутреннего «я» (Кафка, Пруст, Мориак).
Творчество Достоевского все более привлекает в последние годы внимание исследователей у нас и за рубежом. Появился ряд монографий о писателе, изданы и научно прокомментированы воспоминания о нем. Проблемы жизни и творчества Достоевского широко обсуждаются на страницах журналов. Авторы изучают значение Достоевского в истории мировой литературы.
Произведения Достоевского продолжают жить и участвовать в жизни нашего современника.